Мой альфа

Только сейчас до Оксаны дошёл смысл этой фразы, которую сказала ей мама. Она так просто сказала, что в голове пронеслось:

"Мой альфа".

Всецело её.

Затем кадры вновь начали меняться. Показывали клан Максимовых, фотокорреспондентов возле дома родителей Романа, диктор рассказывал об их семье. Но она уже этого не услышала, потому что огни подъезжающей машины сверкнули в окнах.

Оксана выключила телевизор и бросилась навстречу.

Максимов появился в дверях замученный и уставший. Они оба застыли, глядя друг на друга, а в глазах обоих пронесся такой ураган, что Оксана буквально врезалась в альфу, крепко вцепившись в лацканы пиджака.

С ним всё в порядке. Он пришел. Она жадно вдыхала его феромон с примесью мазута и болотной тины.

– Что вы натворили?

– То, что должен был, – тихо ответил он, срывая с её волос резинку и сжимая длинные пряди в кулак, будто бы они были чем-то ценным, – не хочу, чтобы что-то отняло у меня тебя.

– Не отнимет, никогда.

Максимов усмехнулся, запечатлев на её губах нежный и продолжительный поцелуй. Оксана знала, что сегодня снова будет спать с ним в одной кровати, и всегда будет.

Всегда.

Глава 18

Тот, кто первый произнес фразу "инициатива наказуема", наверняка имел немалый опыт в этом вопросе. Вот и Роману посчастливилось столкнуться с проблемами своего "дела", как это назвали полицейские. Вместо того чтобы сейчас распутывать цепочку похищений, возвращать пропавших их семьям, они занимались тем, что осаждали его телефон и присылали к его дверям копов всех мастей от высших чинов до самых низших, задавая неуместные вопросы и пытаясь приписать ему какое-то временное психическое расстройство.

Так что Роману пришлось оккупироваться и всё скинуть на Костю.

– Слушай, в следующий раз, когда решишь надеть на себя трусы и плащ Супермена, давай ты это со мной вначале обсудишь, – умоляюще попросил друг, когда Роман честно предупредил по телефону, что теперь все переговоры с ним будут вестись через него.

– К сожалению, – усмехнулся Роман, – и плащ, и трусы очень жмут.

– Наверное, шею, перекрывая кислород к мозгу, иначе я не понимаю, какого черта ты во всё это ввязался.

Роман невесело усмехнулся, когда нажал отбой.

Он устал повторять одно и то же, потому что никто не понимал смысла его поступка. Честно говоря, он и сам не понимал, но когда смотрел в чистые глаза Оксаны, когда вдыхал её аромат, тогда будто открывались все тайны вселенной.

– Роман Евгеньевич, к вам пришли.

Оксана по-прежнему называла его по имени-отчеству, хотя они вроде должны были эту стадию уже пройти. Роман её не поправлял, но слышать подобный официоз было не слишком приятно.

– Подойди, – протянул он ей руки.

Сейчас Оксана уже не дёргалась и не вздрагивала, только слегка розовели щеки и чувствовалось, как запах феромона стал гуще.

Она подошла к нему, встав между его раздвинутых ног, а Роман смог обнять её, прижавшись лбом к животу.

Кто бы сказал ему, что это так приятно: держать в руках свою самку, слышать гулкое сердцебиение и тихое дыхание. Он бы искал её с момента своей половой зрелости. Хотя, наверное, тогда Оксане едва исполнилось восемь.

Она мягко перебирала его волосы, поглаживала затылок, словно он ребёнок.

– Установили камеры, вам надо переодеться.

Роман тяжело вздохнул.

Из-за всей этой кутерьмы ему приходилось работать дома, потому что офис превратился в осаждаемую башню и выбираться оттуда стало проблемой. Главные улицы затопили демонстранты, по телевизору раз за разом крутили видео со спасением проданных в рабство невольников и им в главной роли. Но плюс в этой истории определенно был: наконец-то омег стали приглашать в более серьёзные передачи, чем скандальные, и к их голосам начали прислушиваться.

А у Романа был эксклюзивный контракт с Надеждой Иштвановной, которая, благодаря этому событию, попала в сенат. Поэтому ему приходилось давать интервью её каналу без возражений.

Гостиная в особняке превратилась в студию со множеством тянущихся по паркету толстых проводов, осветительных приборов и камер. Омеги, без каких-либо запахов, с весьма серьёзным видом сверяли свои записи. Романа усадили на диван, хотели припудрить лицо, но он отмахнулся от гримера.

– Приступим, – командным голосом дал операторам отмашку к началу съемки журналист, имя которого Роман так и не запомнил.

После короткого представления он принялся задавать Максимову стандартный набор вопросов, о том, как всё случилось и каково его мнение по этому поводу.

Роман к ответам не готовился, отвечал, как думал, потому что искренность – именно то, что сейчас нужно людям, вранья им и так нальют в уши.

– Вы никогда не хотели быть героем, даже в детстве?

– Если только в период, который не помню. Воспитание в клане не позволяет мечтать об остром мече и верном напарнике, у нас другие приоритеты.

– Это правда, что вы обладаете геном доминантного альфы, их ещё «дикими» называют?

– Да, но, поверьте, сквозь стены не прохожу, дома не поднимаю, с животными не разговариваю.

– Но именно этим обусловливают ваше «сверхъестественное везение» в стычке с бандитами, другой альфа на такое не пошёл бы.