Мои алмазные радости и тревоги

Организация полевых работ по добыче кимберлита с самого начала была осложнена непредвиденным чрезвычайным происшествием, которое чуть было не сорвало хорошо продуманный план. А ЧП было вот какого рода.

За один рейс вертолёт не мог взять весь груз и людей, чтоб доставить их до места высадки. Надо было делать второй заход. Первым рейсом была заброшена часть людей и деревянная лодка, которую тут же оседлали любители рыбалки, поставив сети прямо в подтопленных кустах. К подходу второго рейса была уже готова уха. Но по неразумению «рыбаков», не имевших до этого общения с вертолетами, деревянная лодка была оставлена ими в опасной близости к уже очищенной от кустов вертолётной площадке. Что ни в коем случае нельзя было делать. Когда вертолёт вторым заходом опускался на площадку, то лодка спарашютировала, и её откинуло в сторону. Один из группы зазевался и не отбежал вовремя от опасного места. Лодка зацепила его носовой частью, ударив в бок. Удар пришелся вскользь, но оказался весьма болезненным (вообще же лодкой его могло запросто убить).

Перед Анатолием Павловичем возникла проблема, что делать с пострадавшим: отправить его этим же вертолётом на «материк» в больницу или всё же оставить для намеченной работы. Веня, так звали подбитого лодкой, тоже мучился, не зная, на что решиться. И бок сильно болит, и покидать компаньонов не хочется; в кои-то веки ещё удастся побывать на природе, избавившись от нудной работы на фабрике. Да и необходим он был экспедиции, поскольку только он мог толково обращаться с лодочным мотором.

Колебания продолжались часа три, пока снова не появился вертолёт. Пилот, чувствуя свою вину (он не должен был садиться поблизости от вытащенной на берег лодки), специально сделал еще один заход, чтобы вывезти пострадавшего, если ушиб серьезный. Веня, однако, улетать не захотел, и все в дальнейшем обошлось благополучно. Правда, бок его еще долго беспокоил, но не в такой степени, чтобы свалить с ног. В дальнейшем он трудился, как и все, обеспечив к тому же экспедицию безотказной работой лодочного мотора.

Второе ЧП произошло позднее при транспортировке добытого кимберлита к устью притока. Камня было заготовлено до десяти тонн, перевозить его на деревяшке малой грузоподъемности за двадцать километров было долго и нудно, да и речка быстро мелела, надо было спешить. Решено было сделать катамаран из двух спаренных резиновых лодок Нл-6 (бывших военных понтонов) грузоподъемностью по 600 килограммов каждая. На настил из досок легко помещалось до сорока мешков с камнями, что и было опробовано. Однако сорок мешков — это около двух тонн — оказались непосильными для катамарана. Правда, на нём удалось сплавить мешки до устья притока, но там произошла авария. При развороте одну из резиновых лодок задел натянутый буксировочный трос, резина не выдержала и по линии троса лопнула. Камни оказались глубоко в воде. Когда позднее река обмелела и образцы оказались на берегу, то их долго потом обколачивали ученые мужи, часто бывавшие в этих местах, но ленившиеся преодолевать двадцать километров к коренным выходам кимберлитов.

Последнее ЧП произошло уже по вине природы, примерно месяц спустя. Материал был добыт и десять тонн его спущено по реке Оленек до ближайшей посадочной площадки Ан-2 (вертолётом доставлять его в Мирный было дорого). Но когда добытчикам надо было вылетать обратно, то вода в Оленьке из-за проливных дождей снова поднялась. И поднялась почти до паводкового уровня, затопив посадочную площадку для Ан-2 и заскладированные на ней камни. Когда за нами пришел вертолёт, то наиболее ценные образцы из добытого материала пришлось буквально «выуживать» по шею в воде и за сотню метров подтаскивать мешки к вертолёту. Остальные кули оказались заиленными, и только часть из них удалось со временем доставить в Мирный.

Проблема с подарочным кимберлитом, имитирующим кимберлит трубки Мир, была успешно решена: доставленные образцы были трудноотличимы от кимберлита IV типа (по А. И. Боткунову). И их можно было безбоязненно дарить любым зарубежным гостям.

СНЕГОВОЙ ПОХОД

Лето в Северной Якутии, как правило, солнечное и какое-то время в июле-августе тёплое, почти как в Крыму или в Средней Азии. Но север есть север, и здесь могут происходить самые непредвиденные метаморфозы с погодой. Вот что случилось однажды в начале девяностых годов прошлого уже столетия.

Первого августа 1994 года в верховьях Большой Куонапки высадился сводный отряд Геологосъемочной экспедиции № 6 и Ботуобинской экспедиции Якутского ТГУ. Помимо заверки результатов аэрогеофизических съемок по прилегающим к реке участкам Анабарского кристаллического щита, отряд «пас» группу туристов из ГДР, которые изъявили желание спуститься на байдарках по одной из северных рек Якутии. В составе отряда были Эрнст Яковлевич Келле, начальник экспедиции № 6, Будимир Гаврильевич Андреев, начальник аэромагнитной партии, я и трое туристов. Туристы должны были спускаться по реке на байдарках, мы — на резиновых лодках.