Мой ангел-хранитель (СИ)

-Один приказал никого к нему не пускать, что же можно ожидать ещё от моего мужа, если он не меняет своих приказов никогда? Мне с трудом удаётся уговорить его, чтобы Локи приносили одежду и книги. Я знаю, каково моему мальчику там, по ночам я слышу его голос, как и ты, - королева опустила печальные глаза. Ей было до безумия жаль младшего сына, она скучала по нему и не могла поспособствовать его вызволению. Однако, она помогала ему, как могла, ведь и книги, и одежда, и приличная еда, и даже мебель были отправлены в камеру к заключенному по её прошению. Сама царица не раз пыталась прорваться к сыну, отослав к нему с помощью магии свою иллюзию, но маг не имел желания разговаривать с приемной матерью.

-Я должна его увидеть, Ваше Величество. Я прошу вас, может быть у вас получится как-то повлиять на Всеотца. Помогите мне пройти к Локи, только вы способны мне помочь, - с надеждой промолвила Сигюн.

-Нет, моя девочка. Уговоры и жалость, как ты сама сумела убедиться, на Одина не подействуют. Я знаю своего супруга всю жизнь, он очень тверд и принципиален, - Фригга покачала головой, а потом, задумавшись над чем-то, тихо добавила: - У меня есть лишь один способ, чтобы провести тебя туда, - по губам королевы промелькнула улыбка с капелькой хитринки.

========== Глава 34 ==========

Он открывает глаза и снова видит перед собой этот постылый яркий свет, исходящий от белых стен, потолка, пола. Странным ему кажется подобное: он же в темнице, а устает от этого бесконечного белого света. Здесь очень тихо, хотя он точно знает, что здесь он не один. Прямо перед ним туда-сюда ходят два охранника, бдительно остерегая его камеру. Иногда слышна их речь, иногда пролетают негромкие голоса заключенных, запертых в рядом стоящих клетках. Это те самые мародеры, которых асы совсем недавно отловили в пострадавших от их деяний мирах. Теперь они отбывают свое наказание здесь, и не известно, что их ожидает в дальнейшем.

Здесь не холодно, не сыро. Здесь даже слишком отличные условия для такого узника, как он. Всего четыре стены, замкнутое пространство, которое не украсят даже комнатные принадлежности: стол, на котором стоит ваза с ягодами; роскошная кровать, на которой уместятся три человека; зеркало, которое хочется разбить на тысячу мелких осколков, лишь бы никогда не видеть в нем своего отражения; кресло, обшитое синим бархатом; тумбочка с книгами, количество которых увеличивается каждый день, ведь именно каждый день любезная матушка передает их своему приемному сыну.

Зеленые глаза то закрываются на миг, а то снова открываются, в очередной раз встречаясь с пустотой. На теле ещё вчера находилась липкая одежда, полу-разорванная, грязная, а сегодня ему преподнесли свежую зеленую рубашку, брюки, тапочки, коричневый жилет, для черных, как ночь, волос, что были спутаны между собой, дали расческу, которая помогла придать им более приличный вид. Он, как всегда, как с детства любил, уложил их назад.

Он смотрит в зеркало, взирает на свое отражение так ненавистно, так злостно, с каким-то отвращением, будто там видит не себя, а своего врага. В кого он превратился? Ведь он был так близок к своей цели, был близок к ней ни единожды, и каждый раз всегда все рушилось, кололось на пополам, разлеталось на части. Кто он? Принц Асгарда, ставший жалким заключенным. Он потерял свой титул, потерял все, что когда-то было ему дорого, потерял свой дом, свое сердце. И что самое смешное и забавное - ему все равно. Он ничего не чувствует, кроме тоски, кроме больной пустоты и злости, переполняющих его до краев.

Он берет в руки книгу. Он чувствует через бумагу, будто перед ним проплывает видение, как чуткие, нежные пальцы матери бережно выбирают для него именно эту книгу. От неё исходит запах её рук, исходит запах родной библиотеки, в которой он так любил проводить время в юности. Он снова вспоминает о Фригге, о нежной и доброй женщине, которую считает родной, которую действительно любит, хотя всячески отрекается от своих чувств. Он отказывается говорить с ней, когда она приходит, лишь шипит ей тихое “уходи”, а в ответ слышит: “я люблю тебя, сынок”. Затем иллюзия мамы растворяется, и Локи с трудом сдерживает подступившие слезы.

Он играется с тонкими листами книги, перебирая их, вдруг находит записку. Он разворачивает её, вчитываясь в каждое слово, боясь пропустить из вида хотя бы одну букву, так аккуратно выведенную его Сигюн на измятом обрывке бумаги: “Я очень прошу, милый, держись. Я люблю тебя, мой Локи.” - он перечитывает эту строчку по несколько раз. Его Сигюн, его любимая Сигюн. Он безумно скучает по ней. Он понимает, что она не заслужила быть женой узника, засаженного в клетку навеки. Локи больно от одной мысли, что она, как и он, заперта. Заперта своей безграничной любовью к нему. Она не должна страдать снова по его вине, пусть лучше будет свободна. Пусть лучше уходит, бежит без оглядки, прячется, только не остается здесь, продолжая искать выход из безвыходного положения, продолжая впустую надеяться.