Мой бедный ангел (СИ)

All the shine of a thousand spotlights/ Сияния тысячи прожекторов,

All the stars we steal from the nightsky/ Звезд, украденных с ночного неба,

Will never be enough/ Никогда не будет достаточно,

Never be enough/ Не будет достаточно.

Towers of gold are still too little/ Золотые башни пока еще не велики,

These hands could hold the world but it'll/ Эти руки могут удержать весь мир, но этого

Never be enough/ Не будет достаточно,

Never be enough/ Не будет достаточно,

For me/ Для меня…

Девушке казалось, что жгучая боль в груди разрывает ее изнутри и слова рвались уже не из ее рта, а из каждой клеточки тела, что воспламенялась и кричала от переполнявших ее чувств. Чувств, о которых никогда не было и не будет сказано и на которые она вряд ли получит ответ. Мэллори ощутила, как из уголка глаза невольно стекла первая слеза, но сейчас она уже была не в силах это сдерживать.

…

Когда Майкл сквозь толпу заметил Мэллори рядом с музыкантами, он тяжело вздохнул. Вот ведь не сидится же девчонке спокойно! Второй день во дворце, а она уже лезет на сцену. Удивительно, как ей еще смелости хватило. Лэнгдон помнил, как отчаянно она упиралась в доме Даффи, когда ее попытались заставить петь. Интересно, что подвигло ее повторить это снова?

Тем временем, толпа медленно придвигалась в сторону музыкантов, что стояли на небольшом возвышении.

— Господа и дамы! — взволнованно воскликнул мужчина, вставая из-за рояля и кланяясь толпе, — сегодня впервые прозвучит композиция, написанная мною, и исполненная прекрасной леди Холланд, что любезно согласилась представить ее вам.

По залу пролетели легкие аплодисменты. Лэнгдон стоял поодаль от основной массы людей. Прислонившись спиной к колонне и скрестив руки на груди, он неотрывно смотрел на Мэллори. Он заметил, что она побледнела почти как мел, когда пианист вновь опустился за инструмент. По ее виду было больше похоже, что она сейчас будет не петь, а грохнется в обморок.

Облизнув пересохшие губы, девушка продолжала смотреть себе под ноги, когда пальцы пианиста коснулись клавиш.

При первых словах, Майкл удивленно вздернул бровь. Манера исполнения была довольно непривычной. Голос Мэллори низкий, грудной, будто вибрировал и отдавался где-то внутри него, отчего по коже неожиданно пробежали мурашки.

Лэнгдон видел, как она вздрагивала и стиснула руки в кулаки, будто пытаясь удержать в себе что-то, что отчаянно рвалось на свободу. И когда она вдруг резко подняла взгляд, сердце Майкла, кажется, пропустило удар. В глазах девушки блестели слезы и они же отчетливо звучали в ее голосе. Но что зацепило Лэнгдона куда сильнее — отчего-то ему казалось, что хоть она и смотрела куда-то вверх, ее внутренний взгляд был направлен именно на него. Каждое слово песни ударяло электрическими разрядами в область груди.

These hands could hold the world but it'll/ Эти руки могут удержать весь мир, но этого

Never be enough/ Не будет достаточно,

Never be enough/ Не будет достаточно,

For me/ Для меня…

Майкл шумно вздохнул и отвел взгляд в пол. Его не отпускало чувство, что он стал невольным свидетелем чего-то настолько откровенного и личного, будто оно не было предназначено для чужих ушей. Или же, предназначалось для кого-то одного… и от этой мысли Лэнгдону почему-то стало больно.

…

Когда последний аккорд затих, Мэллори зажмурилась и опустила голову, чувствуя, как слеза с ее лица упала вниз.

Аплодисменты в зале показались каким-то странным и инородным звуком, что совсем не принес облегчения. Ей хотелось поскорей исчезнуть и спрятаться, но вряд ли сейчас ей удастся это сделать.

— Какое новаторство!

— Восхитительно, пожалуй, теперь мне есть, что предложить для новой театральной программы!

— Это так трогательно!

Голоса наперебой звучали вокруг Мэллори, пока она спускалась с возвышения обратно в зал. С трудом взяв себя в руки, девушка натужно улыбнулась.

— Вы даже себе представить не можете, — воскликнула Коко, — подбегая и ловя Мэллори за плечи, — уж как нам эту милочку пришлось уговаривать, чтобы она сегодня спела!

Послышался одобрительный смех и какофония из разговоров. Девушка послушно стояла на месте, слушая комплименты и поздравления, но ее взгляд все равно напряженно скользил между голов, окруживших ее людей, словно выискивая что-то или кого-то.

…

Пока Вандербильт ненадолго оставила ее в покое, Мэллори растерянно застыла в середине зала, обняв себя руками за плечи.

— Это было необычно, — тихо произнес Майкл, подходя со спины.

Мэллори вздрогнула. Хоть ей и хотелось увидеть его, отчего-то сейчас она боялась посмотреть ему в глаза.

— Это комплимент? — спросила девушка с нервным смешком, когда обернулась.

По лицу Лэнгдона невозможно было догадаться, о чем именно он сейчас думает, но его длинные паузы в речи давали понять, что он крайне осторожно подбирал слова.

— Мэллори, — неуверенно сказал он, нахмурившись, — я не…

Однако, договорить он не успел, так как ему в плечо неожиданно вцепилась какая-то барышня в зеленом платье.

— Ох, как неловко! — воскликнула она, почти повиснув на Майкле, — чуть не упала, как хорошо, что вы были рядом, господин Лэнгдон!