Мой бедный ангел (СИ)

Узнав подробности, Майкл едва не поседел. Убийство иностранного посла на территории чужого государства — это грандиозный скандал, от которого недалеко и до объявления войны. Отношения Британии и Франции и так были довольно натянутыми последние десятки лет, и подобный резонанс мог стать последней каплей в чаше терпения.

Будь на месте Мэллори кто-то другой, Лэнгдон бы лишь обрадовался подобному стечению обстоятельств. В конце концов, его планы на человечество в любом случае, не предполагали мирного развития событий. Эта война могла оказаться ему на руку, но, черт возьми, не такой ценой…

В кой-то веки отец решил протянуть в его планах руку помощи, и теперь явно насмехался над сыном, что был не в состоянии оценить и принять его подарок. Лэнгдон понимал, что от правосудия Мэллори не уйти живой. Оба государства не успокоятся, пока ее шея не окажется в петле. Им плевать, что девчонку явно кто-то подставил, хоть и обвинения, что были выдвинуты против нее, казались довольно убедительными.

Против нее выступила фаворитка Дюмонда, а также, часть французской делегации, что в голос утверждали, будто видели, как Мэллори Холланд на протяжении всего дня ошивалась вокруг посла, а ночью, они уединились в его комнате. Когда на утро его фаворитка обнаружила в постели свежий труп с перерезанным горлом, она подняла на уши всю охрану, потребовав ареста девушки.

Слов десятка людей и кинжала, что грубо и нелепо подбросили ей в комнату, было достаточно, чтобы отправить Мэллори в Тауэр. Короне нужно было создать видимость, что они держат ситуацию под контролем, а значит требовался крайний, кого пустят в расход ради благой цели.

Майкл перебирал в голове десятки вариантов, как выкрутиться из сложившихся обстоятельств. Он уже успел обсудить это с Викторией, и хоть та нисколько не сомневалась в невиновности девчонки, оставалась непреклонна в своем решении. Если она не казнит Мэллори прилюдно, пострадает ее репутация, на что королева никак не могла пойти.

Да и потом, даже если девчонка каким-то чудом избежит смерти, ей не останется ничего, кроме как покинуть страну и до конца своих дней прятаться под чужим именем. Лэнгдон уже не сможет держать ее рядом с собой, и если хоть кто-то заподозрит его в связях с лицом, что считался изменником короны — все его труды и старания, что он потратил, будучи при дворе, полетят к чертям. Майклу придется забиться на дно и начинать все с нуля, что при нынешнем раскладе он не мог себе позволить.

О чем он только ни думал… и о том, чтобы пойти на казнь вместо Мэллори, снова приняв ее облик. Это решало проблему, что девушка останется жива, а Майкла едва ли убьет сломанный хребет, но только что с этим делать дальше?

Дать Мэллори чужое лицо и выдать за другого человека? Подобные чары не были долговечны, и в этом случае Майклу постоянно придется поддерживать их, или же, держать девушку взаперти ближайший десяток лет, пока от британской империи не останется и следа. Но чем это сильно отличалось от того, что она и так уже была заперта в четырех стенах? Менять ржавую клетку на золотую — сомнительная благодетель.

Мысль, о которой Лэнгдон меньше всего хотел думать, неотвратимо мелькала в его голове все чаще. Как бы он не пытался вывернуть ситуацию, ему приходила на ум только одна стоящая идея. Дать Мэллори независимость, и в то же время, сковать в кандалы, но только эти кандалы будут куда тяжелее тех, что она уже носила на своих руках. Все, что от нее требовалось — это согласие и одна капля крови. И тогда, он сможет дать ей такие силы, что девушке больше не придется прятаться, и какую бы казнь ни уготовил ей суд, она сможет ее пережить. Сможет принять любую форму, защитить себя каким угодно заклятием, и для этого ей уже не потребуется его помощь. Но то, что придется отдать взамен… Лэнгдон с трудом мог себе представить, как он скажет об этом Мэллори. Не только о том, что ее душа отныне будет завещана дьяволу и обречена вечность гореть в аду, но и о том, кто он на самом деле, и что скрывал от нее до сих пор.

…

— Сейчас вас отведут обратно в камеры, — холодно сказал Лэнгдон, — и там я поговорю отдельно с каждым из вас.

Он видел обреченность и ужас в глазах Мэллори и это разъедало его обжигающим ядом изнутри. Но что он сейчас еще мог сделать?

В комнату вошли гвардейцы и заключенные медленно поднялись на ноги под громкий звон цепей.

Майкл смотрел, как Мэллори удаляется по коридору, с трудом утаскивая на своих хрупких руках кандалы. Это зрелище разрывало его на части. Если бы он мог, то взорвал бы эту проклятую крепость вместе со всеми узниками и охраной, но утащил бы отсюда девушку.

Еще никогда Лэнгдон не чувствовал себя в такой ловушке, как сейчас. Хоть на нем и не было видно цепей, мужчина чувствовал, насколько крепко был ими связан. Беспомощный антихрист — разве могло быть что-то более унизительное и жалкое, чем эта картина?