«Мой бедный, бедный мастер…»

Военный фельдшер, демагог,
Делец упитанный и юркий,
Матросской бранью смазав слог,
Собрал крыловские окурки.
Семь лет «Демьяновой» ухой
Из красной рыбы, сплошь протухшей,
Он кормит чернь в стране глухой,
Макая в кровь язык опухший.

Разумеется, в Варшаве, Берлине и П а р и ж е могли так писать о Д. Бедном, но в коренной России даже самые влиятельные и смелые к р и т и к и ограничи вались лишь репликами о том, что в его творчестве – и з б ы т о к «ненависти ярой, тяжелой, черноземной, низовой, жгучей, густой» (А.К.Воронский. Лите ратурно-критические статьи. М., 1963. С. 110). Зато в своем дневнике Булга ков не без удовольствия записал 23 декабря 1924 года: «Василевский [Не-Буква] рассказал, что Демьян Бедный, выступая перед собранием красноармей цев, сказал:

– Моя мать была блядь» (М.Булгаков. Дневник. Письма. С. 76).

Эту запись Булгаков н а в е р н я к а в с п о м н и л в а п р е л е 1925 года, когда в «Правде», главной газете страны, появился «Новый завет» без изъяна еван гелиста Демьяна», вызвавший негодование в христианском мире. В результа те во многих странах (прежде всего в Англии) был введен з а п р е т на ввоз и продажу газеты «Правда». И тем не менее «Правда» продолжала в течение почти двух месяцев печатать «евангелие Демьяна».

К сожалению, не сохранилось ни д н е в н и к о в писателя, ни его писем за этот период, и потому мы не знаем, как конкретно реагировал Булгаков на чу довищную выходку Демьяна Бедного (напомним лишь его запись в дневнике по поводу богохульских публикаций в «Безбожнике»: «Этому преступлению нет цены»). Но сравнительно недавно был обнаружен в архивах политичес кого сыска документ, убедительно свидетельствующий о том, что «евангелию Демьяна» Булгаков придавал первостепенное значение.

На новый опус Д.Бедного Булгаков обратил свое пристальное внимание не только потому, что в нем нагло выпирало кощунство над Иисусом Христом и над евангельскими повествованиями, но и потому, что автор протаскивал в сознание масс некоторые «идеи», не совсем чуждые русской и европейской интеллигенции, оспаривавшей важнейшие п о л о ж е н и я канонических Еван гелий. Приведем характерный отрывок из демьяновского текста:

«Эли! Эли! Лама савахвани?»
Как этот крик ни поверни,
Выходит одно и то же:
«Боже, мой боже!
Зачем ты меня оставил?»
Евангелист Лука это место «подправил»,
Не обмолвился о крике ни словечком одним.
Евангелист Иоанн, вслед за ним,
Тоже этот крик отчаяния
Оставил без упоминания…
Потому что как же, в самом деле?
Не божья ль душа была в распятом теле?..
Ведь это же ставит под сомнение
Веру Иисуса в свое воскресение!..

В «деле М.А.Булгакова», заведенном на п и с а т е л я в ОГПУ, с о х р а н и л о с ь «Послание евангелисту Демьяну». О н о было и з ъ я т о у Булгакова во в р е м я обыска на его квартире в мае 1926 года вместе с рукописями «Собачьего серд ца» и дневниками. В «Послании» содержалась резкая отповедь Д.Бедному. Расходившееся в списках под ф а м и л и е й С.Есенина с т и х о т в о р е н и е было опубликовано в ряде зарубежных изданий и приобрело международное зву чание. Так, парижская газета «Последние новости» (15 июля 1926 г.), публи куя «Послание евангелисту Демьяну», в предисловии под названием «Отпо ведь» отмечала: «Верный господскому приказу, Ефим Придворов, он же поэт Демьян Бедный, написал и напечатал недавно весьма кощунственное произ ведение, возмутившее не одних верующих, назвав его «евангелием». При дворному поэту ответил поэт независимый, стихи которого, конечно в руко писном виде, приобрели в Москве большую популярность. Распространя лись они за подписью Сергея Есенина и в качестве таковых нам присланы. «Есенинское» в них есть несомненно, ему же они легко могли принадлежать по общему духу; вряд ли также кто-нибудь, кроме Есенина, осмелился на та кую отповедь; но доказательств принадлежности их ему у нас нет…»

Приведем из «Послания» небольшой, но характерный отрывок:

Нет, ты, Демьян, Христа не оскорбил,
Ты не задел Его своим пером нимало.
Разбойник был, Иуда был.
Тебя лишь только не хватало.
Ты сгусток крови у Креста
Копнул ноздрей, как толстый боров,
Ты только хрюкнул на Христа,
Лакей Ефимович Придворов.