Мой белый

Оказавшись за сценой, я отыскала полароид и сделала вид, что старательно его разглядываю, стараясь не выпускать Леню из вида. Это было глупо, но более подходящий для этой цели телефон я найти не смогла – видимо, погребен под кучей реквизита и тряпками. Если Леня сейчас уйдет – другого шанса у меня не будет. Наконец ребята разбежались, а он немного замешкался, убирая инструменты в кофры. Я набрала воздуха в легкие и подошла к нему на несгибаемых ногах.

– Леня, – сказала я.

Что говорить дальше, я не представляла: все отрепетированные фразы испарились из меня, как вода на солнце.

Он повернулся ко мне, улыбнулся и сказал:

– Это было классно! Ты отлично справилась.

Я кивнула как-то слишком резко, от чего корона немного съехала с моей головы.

Ситуация становилась комичной: он не знал, что ему делать – продолжать собираться или ждать от меня признаний.

– Было здорово, – наконец я нащупала внутри себя несколько потерянных слов. – Я хотела сказать спасибо за этот опыт. За помощь и все такое.

На этот раз кивнул он и явно выдохнул, что ему не придется сейчас оказывать мне психологическую помощь.

Я развернулась, чтобы уйти, как в тумане сделала несколько шагов и споткнулась о барабанную установку. Я упала, тарелки грохнулись друг об друга, и я поняла, что судьба таким образом дает мне самый последний шанс. Пусть я и выгляжу как полная идиотка.

Леня уже стоял у места аварии с протянутой рукой.

Вот что будет дальше: я подам ему руку и скажу, что люблю его.

Я дала ему руку, и он вытянул меня.

На свою голову.

Потом я услышала свой быстрый, сбивающийся в крик голос, хорошо, что в зале началась дискотека, хорошо, что я и сама себя почти не слышала.

«Леня, прости, я должна сказать тебе. Просто хочу, чтобы ты знал. Я люблю тебя. Ты самый лучший, я так рада, что встретила тебя. Мне ничего от тебя не нужно, я счастлива уже этим – говорить с тобой, петь с тобой, это уже очень много. Прости».

Он все еще держал меня за руку и смотрел на меня – взгляд его стал очень серьезным, а руки холодными.

– Женя… – начал было он, но я вырвалась и побежала, как бежала всякий раз, когда он смотрел на меня или когда чувства переливались через край. Я поняла, что не готова услышать «нет». Пусть он промолчит, пусть он просто не успеет ничего сказать, пусть я никогда не узнаю, чем это кончится. В этом случае есть хотя бы шанс.

«Шанс есть у всех, – однажды сказала мама. – Главное – готова ли ты за него бороться».

Я выскочила на крыльцо, просто чтобы отдышаться, остыть и немного прийти в себя – без куртки, но с полароидом через плечо – когда я бежала, он бил меня по спине, как погонщик. Выдох мой сделался облачком – поднялся вверх и исчез на фоне пропавшего звездного неба.

Боролась ли я? Да, я отчаянно воевала, зная, что все равно проиграю эту битву.

Леня вышел на крыльцо. Я не видела, но знала.

«Ты чего? – спросил он, стоя за моей спиной. – Замерзнешь же».

Леня, как я хотела бы замерзнуть. Чтобы ничего не чувствовать, не ждать, не верить глупому своему сердцу.

«Жарко!» – я повернулась к нему и засмеялась как пьяная, как безумная, как окончательно слетевшая с катушек.

Он неуверенно улыбнулся, за плечо притянул к себе и сказал: «Женя, ты очень хорошая. Мир огромен. Все будет хорошо».

Я кивнула и обняла его, изо всех сил обняла, понимая, насколько это бессмысленно. И тут – как будто там, наверху, кто-то завел и выпустил пружину – посыпался снег. Крупный, влажный и тихий, он с шероховатым звуком сыпался прямо на мою корону.

Мой невозможный, мой долгожданный, мой белый.

За Лениной спиной начал потихоньку собираться народ – все выбежали смотреть на первый снег, такой запоздалый в этом году. Я увидела маму и Веру, как они стоят вместе, так близко – впервые за несколько лет. Снег летел крупный и частый, как будто пытался наверстать пропущенные месяцы.

Вера достала телефон и приложила его к уху.

«Привет, – сказала она, улыбаясь. – Снег идет, посмотри».

Я подумала: а что, если суть любви в ее подобии «Титанику»?

Если суть любви в том, чтобы стоять вот так: на голову сыплется снег, первый в этом году, и он по-дружески обнял вас, как собаку, и у вас земля из-под ног уходит от счастья, и ничего главнее этого момента не придумала жизнь?

Или в том, чтобы стоять рядом, зная, что все закончилось и больше уже ничего не будет, но не хотеть моментально убить друг друга, а просто вместе смотреть, как поет ваша дочь?

Снег выпал, а я забыла загадать желание.

Я сделала шаг назад, и мир разлетелся на куски.

На самом деле нет – все осталось как было. Ничего не произошло: снег летел – люди стояли. Странные люди на странном крыльце.

Тогда я взяла полароид, прицелилась и сделала фото.