Мой белый

– Это могла быть просто бывшая пациентка.

– А она бывшая пациентка?

– Нет.

– Тем лучше для тебя – иначе бы тебя уволили.

– Женя, ты несправедлива.

– Ну-ну.

– Смирись с тем, что у меня тоже может быть личная жизнь.

– Тоже? У мамы сейчас никого нет.

– Это не имеет значения.

– Еще как имеет.

– А мы что, соревнуемся?

– Я переспала с Леней и залетела.

– Что?

– Что слышала.

– Хорошо. Пожалуйста, вернись, и мы все обсудим.

– Я пошутила.

– Женя, черт бы тебя драл. У меня сейчас просто волосы дыбом встали.

– Но я планирую с ним переспать, если хочешь знать.

– Не делай этого. Его посадят.

– А тебя нет?

– Женя, у меня может случиться личная жизнь, хочешь ты того или нет.

– Звучит как угроза.

– Но я всегда буду тебя любить.

– Звучит как прощание.

– Я не прощаюсь, и я очень надеюсь, что ты сможешь меня понять и однажды познакомиться с Машей.

– С кем, с кем?

О господи. Это последнее, что я хотела знать. Теперь еще это: «Маша».

– Маша хочет познакомиться с тобой.

– Перехочет.

– Ты груба, и, скорее всего, чуть позже тебе станет стыдно.

– Я хотя бы не сплю со своими пациентками, Вера.

– Я с ними тоже не сплю, Женя.

– Пока.

– Пока.

Я повесила трубку и разревелась. А что, так можно было? Просто завести роман. Идти домой ужасно не хотелось. Я села на лавку и стала думать, что делать дальше. Сейчас я хотела бы оказаться только в одном месте, и я решилась. Наверное, от злости. Это еще один двигатель прогресса и вдохновения – как любовь. Я открыла чат и написала Лене: «Привет, может, встретимся и попробуем еще один вариант припева? У меня есть мысли». Он какое-то время не отвечал, и я уже собралась исчезнуть в метро, как вдруг телефон завибрировал. Трясущимися руками я вытащила его из кармана: «Это как дополнительное занятие?)) Ладно, забегай ко мне, есть все, что нужно».

Все во мне запело и засверкало, руки пошли мелкой дрожью, а рот растянулся в улыбке. Я побежала по бульвару и даже не ощущала, как скользят ботинки – я летела, сначала невысоко, над скамейками, а потом над деревьями, крышами, пробками, отблесками фонарей. Маленькие снежинки острыми уголками бились о мои щеки с характерным звуком рассыпающегося зерна.

Снежинки на 95 % состоят из воздуха. Я знаю о снеге все.

Так здорово было лететь к тебе.

Презервативы я, конечно, так и не купила.

Глава 24 Больше ожиданий

Так странно было сидеть с ним рядом на диване, запоминать мельчайшие детали: какой рисунок на обоях, какая футболка на стуле, какое постельное белье; какие книжки стоят в шкафу, какой вид из окна, какие плакаты на стенах. А мыло в ванной – нужно запомнить запах, купить такое же? А какое у него полотенце?

Леня сделал чай, и мы переместились к нему в комнату, я все ждала, когда же он начнет приставать ко мне, и даже села так близко, как только могла, но Леня упорно мучил свою гитару, пытаясь осмыслить мой сбивчивый монолог, который я сочинила по пути сюда.

Я могла бы просто сказать: я люблю тебя. Могла бы глубоко вдохнуть, как на флюорографии, задержать дыхание, зажмуриться и поцеловать его. Могла бы взять его за руку и сказать, какие прекрасные у него руки. Могла бы снять футболку и сказать, как чеховская героиня: если тебе нужна моя жизнь, возьми ее.

Но я ничего этого не делала. Наконец ключ в двери провернулся на два оборота, и в коридоре послышались шаги. Сначала тихие, потом все ближе: что-то неведомое шло спасать меня от моих терзаний.

– О, это ба, – коротко сказал Леня.

– Хорошо, что мы одеты, – пошутила я, и Леня вежливо хохотнул.

Бабушка вошла в комнату и оказалась нестарой, красиво одетой и с благородным лицом.

– Здравствуйте, – сказала она мне. – Лень, ты чего девушку в застенках держишь? Пойдемте на кухню чай пить – я пирожные купила. Шла из филармонии, по пути пекарню встретила.

– Сейчас, – сказал Леня и кивнул мне. – Ты иди, а я запишу этот кусок и приду. А то потеряется потом.

На кухне бабушка расставляла красивые фарфоровые чашки.

– Вы извините, что вам пришлось на полу сидеть, Леня не очень умеет красиво на стол накрывать, – сказала она, выкладывая варенье в вазочку. – Мать его не научила, слишком редко тут бывает, а отца у него и вовсе нет.

Я растерялась и не знала что сказать.

– Да вы не пугайтесь, – продолжала бабушка. – Есть я и вроде он неплохим вырос-то?

– Очень хорошим, – тихо сказала я, и бабушка засмеялась.

– Ну и славно. А у вас кто родители?

– У меня мама художница, – тут я запнулась и хотела поставить жирную точку, но по привычке вышла какая-то запятая.

– И врач. Но они в разводе.

– Как интересно! А ваш отец врач какой специализации?

А вдруг мы поженимся и на свадьбе все вскроется? Я не умела врать, поэтому начала густо краснеть. Почему у меня все не как у людей?

– У меня нет отца, – сказала я. – У меня две матери. Одна художница, другая – гинеколог. Возникла пауза, я слышала, как звенит пружинка в лампочке. Холодильник тяжело вздохнул и загудел. Бабушка взяла прихваткой заварочный чайник.

– Понятно, – сказала бабушка. – Что ж, двое лучше, чем никого, как бы там ни было.

Я кивнула, уронив глаза в пол.

Тут на кухню вошел Леня.