Мой босс. Без права на ошибку (СИ)

Приветливо улыбается и протягивает ладонь. Но вместо ответного рукопожатия пальцы Олега пересчитывают мои позвонки.

— Олег, мы так рады вас видеть, — мама излучает чрезмерный позитив. Аж тошно.

— Не старайтесь, — чертова конечность Олега оказывается на моем плече. — Все рады меня видеть из-за денег.

Мама замирает и недоуменно косится в мою сторону.

— Ираида Васильевна, будьте добры, оставьте нас. Подождите в машине, она стоит у входа.

Открывает рот, но сразу закрывает. Интонация Шершнева намекает, что здесь ни у кого нет права голоса, кроме него. Словно загипнотизированная, мама разворачивается и семенит к выходу. Тем самым оставляет меня наедине с чудовищем.

Разочарованно вздыхаю, представляю его взгляд. Два колючих изумруда, которые впиваются в кожу до фантомной боли.

Недолго ты прятался за маской обаятельного парня, Олег Шершнев.

— Правда, Леночка? — сводящий с ума шёпот ядовитой змейкой забирается в ухо. — Тебе же нужны деньги?

Глава 18

Разворачиваюсь на каблуках и утыкаюсь взглядом в натянутую на груди черную рубашку. На плечах сверкают серебром капли дождя. Как и на брюках. Образ такой подобрал. Весь из себя опасность, посмотри на него.

На улице холод, а ему хоть бы что.

И это не странно. Кажется, что внутри он сплошной камень. Разве за твердой породой живут чувства?

— Нужны, — киваю.

Собираю руки за спиной. Сцепляю пальцы в замок, чтобы найти опору. Внутри — мечется в стороны ураган. Хочется встать на носочки и плюнуть в самодовольную рожу.

А она именно такая. Словно слепленный скульптором, Олег сплошное анатомическое пособие, которое давит уверенностью.

Острый, как края изумрудов, взгляд впивается в меня с невероятной силой. Чувствую их прикосновения к коже, как будто он трогает меня пальцами. Какая же я дура, когда в первую встречу решила, что это влюбленность.

О нет.

Олегу далеко до каких-то там низменных эмоций. В его мире теперь правят деньги. А те, у кого они есть, реализовывают свои желания.

Там, где его величеству угодно. Хоть в переговорке.

Не на ту напал.

Из головы выветриваются все мысли. Не хочу ему поддаваться. Только…

Найду ли я способ достать деньги?

Со временем — да. Но сейчас…

Слова матери вновь всплывают в голове.

— Давай пообедаем, — внезапно бросает взгляд на часы стоимостью с весь мой гардероб. — Здесь недалеко есть приличный ресторан.

Проводит пятерней по волосам. Невинный жест. Для кого-то и вовсе символ неуверенности. Такой горящий знак, сообщающий о слабости противника. Только не его.

Иногда банан — просто банан. В случае с волосами пример работает так же.

Олег слишком идеален по сравнению со мной.

Гнев искрится на кончиках пальцев. Тянет вцепиться ему в шею и выбить самодовольство с лица.

Что он о себе возомнил?

Только Шершневу плевать на мое негодование. Строит истукана, сам смотрит в глаза.

Меня ударяет волной безразличия. Вот как, Шершнев? Хочешь успеть все и сразу? И поесть, и потешить больные фантазии?

Не выйдет.

Трясу головой, расправляю по плечам волосы.

— Поговорить о деньгах можно и здесь, — скрещиваю руки на груди.

Поджимает губы. Превращает их в тонкую полоску, в глазах плещется злость. Королю мира не нравится, когда с ним спорят.

Плевать с высокой колокольни.

— Ты ела?

Он меня не слушает. Ну да. Кто я такая, чтобы считаться с моими желаниями?

Он всегда получает то, что хочет.

И то, что между нами было, бесит еще больше.

— Тебя не касается.

— Лена, ты испытываешь терпение, — цедит сквозь сжатые зубы.

Теперь они идеально ровные. В институте, помнится, выступали передние клыки. Брекеты? Виниры? Все вместе?

Неважно.

Сотворил себе голливудскую улыбку. Судя по идеальному телу, от которого кружится голова, подружился со спортзалом и пластическим хирургом.

Овец цепляй на внешность, Шершнев.

Для меня надо поработать мозгами.

Бессовестное подсознание язвительно хмыкает и подбрасывает сцену из переговорки. Вздрагиваю, мотаю головой, чтобы прогнать чертово наваждение.

«Ты моя».

— Разве мой ответ имеет значение?

Олег сжимает челюсти, отчего на лице напрягаются мышцы. Чувствую его ярость так же, как свою. Она клочками вызывается, словно лава из жерла вулкана, и наполняет коридор красным дымом. Кто-то чиркнет спичкой, и все взорвется.

— Ты права, — плюет ядом и хватает за руку. Тянет к выходу. Вжимаюсь шпильками в плитку, но это не помогает. Просто еду на скользкой подошве ботфорт следом за ним.

— Я в состоянии идти сама! — выдираю рукав с такой силой, что, кажется, кусок ткани останется в его ладони.

Отпускает резко, и я заваливаюсь назад. Хватаю руками воздух в попытке поймать равновесие, но ничего не помогает. С криком заваливаюсь на спину в ожидании твердой посадки. Но этого не происходит.

Олег оказывается рядом в мгновение ока. Не успеваю испугаться, как его руки обхватывают талию и прижимают меня к себе. Вишу вниз головой, недоуменно вглядываюсь в сияющие изумруды.

— Пусти меня! — рявкаю, едва ноги обретают почву.

— Ты упадешь, — усмехается и тянет на себя, заставляя выпрямиться. — Какая же упрямая.