Мой брат Михаэль

— Ты мне это говорил вчера! — Ее сигарета не висела на губе, как обычно, она курила резкими, нервными движениями. Она сказала, и это прозвучало, как обвинение. — Но ни слова ни сказал про мальчишку!

Он выпрямился и уставился на нее, наклонив голову, как бык, улыбка как всегда сохранялась на его губах. Он сказал грубо:

— Ну продолжай. О чем это ты? Какого черта я должен о нем трепаться?

Она выпустила длинный клуб дыма.

— А зачем тебя понесло в его комнату?

— Очень понятно, нет? За моим портретом, ты сама рассказывала, что он, как фотография. Я хотел его уничтожить.

— Он же ушел и взял все с собой, я же тебе сказала! Я сама пробовала найти портрет, и его вещей не было. Он унес его с собой!

— Нет, его с ним не было.

— О чем ты говоришь? Ты его не видел. Откуда ты знаешь?

Она замолчала. Ее глаза расширились, сигарета упала на землю и лежала, дымилась.

Он стоял очень тихо, опершись на лопату, пот блестел на лице и волосатых руках. Он мягко сказал:

— Ну?

Ее голос полностью лишился оттенков.

— Ты его видел? Вчера? Он сказал тебе, где пещера?

— Видел. Но он ничего мне не сказал.

— А зачем ты соврал?

Улыбка углубилась, раздвинула губы.

— Ты знаешь. Нет?

Долгая пауза.

Ее язык выскочил, как у ящерицы, и облизал губы.

— Ты убил его?

Нет ответа. Мускулы ее шеи шевельнулись, будто она что-то проглотила. На ее лице не было ни ужаса, ни страха, оно лишилось выражения.

— Да… Ты не сказал…

Он был добр и жизнерадостен:

— Нет, не сказал. Не хотел тебя спугнуть.

— Но… Не понимаю. Он знал о пещере?

— Знал, точно, но не сказал. Мы пытались его уговорить, но он не произнес ничего осмысленного.

Она опять сглотнула, не отрывала от него глаз, стояла как статуя, жили только глаза.

— Ты… Тебе пришлось убить его?

Он пожал плечами.

— Мы не собирались его убивать, он, к сожалению, сдох сам. — Его глаза опустились, шевельнулась вечная улыбка. — Ну и как, испугалась, завизжишь и убежишь?

Она опять подошла к нему поближе, взяла руками за рубашку на груди.

— А что, похоже, мой Ангелос? — руки скользнули ему на плечи и дальше на шею. Она прижалась к нему теснее, — Ангелос Драгумис, я знаю про тебя все… Здесь много про тебя говорят.

Он засмеялся:

— Ты меня удивляешь.

Она притянула к себе его лицо и сказала прямо в рот:

— Да? И тебя удивляет, что поэтому я и с тобой, поэтому ты мне и нравишься?

Он поцеловал ее, на этот раз долго, но потом опять отпихнул свободной рукой.

— Нет, с какой стати? Таких женщин я уже встречал.

Лопату он не выпускал, вернулся к своему занятию.

Даниэль спросила, глядя в его широкую спину:

— Где он?

— Недалеко.

Она нервно осмотрелась по сторонам:

— Расскажи, что случилось.

Он рассказал. Они ждали у Дельф, но мальчик обошел их, и они догнали его только на месте, когда он уже вышел из пещеры. Синица в руках. Ангелос сомневался, что Стефанос точно вспомнит место, к тому же мальчик его видел, нарисовал портрет. Они пытались заставить его говорить, но он молчал, поэтому они сначала подумали, что Даниэль ошиблась, но потом он начал бормотать о пещере и о том, что дороже денег. Убийцы ничего не поняли. Вода… Цветы… К тому же Ангелос и английский знал плохо. Когда Нигель начал говорить что-то о золоте, он умер.

— Видит бог, мы только начали. Наверное, сердце слабое.

Как раз в это время Стефанос привел нас. Они смотрели сверху, а тело художника лежало рядом. Когда мы удалились, они отыскали свой клад — Стефанос все точно рассказал, а мальчик говорил о траве и цветах — они росли только в одном месте. Вещи забрал Димитриос и сложил в багажнике джипа. Там валялась папка с рисунками, но без портрета Ангелоса.

— Может, это и ерунда, но такие детали иногда очень много значат… Я официально мертв, и собираюсь пребывать в том же состоянии, ни к чему мне слухи! Но я его не нашел. Там была куча мусора, идиот Димитриос не додумался его захватить, но я думаю никто не обратит на него внимания. Они просто вообразят, что он собрался и уехал.

— Именно так. Английская пара думает, что он уехал через горы — вместе с мулом.

— Да ну? Значит, так оно и есть.

Он уже очистил коробки от камней, вытащил одну из общей кучи.

Даниэль, глядя на игру его огромных мускулов, произнесла:

— Где он?

— Кто?

— Боже, Нигель, конечно! Ты что его просто бросил?

— Да нет, это бы выдало нас слишком рано.

— Здесь?

— Там! — махнул он рукой в сторону, взял коробку и пошел из пещеры. Девушка смотрела в темноту, сделала шаг, остановилась, взяла фонарь, пошла, будто преодолевая сопротивление. К счастью, мне не было видно этого места, но я вспомнила, что там валается мой фонарь. Если она его увидит…

Ангелос вынес коробку, вернулся, сказал озабоченно:

— Все еще никаких признаков. Он, наверное, понес один из маленьких ящиков вниз.

Тут он увидел, где она стоит. Тяжелое лицо не поменяло выражения, но что-то в его глазах заставило мою кровь погустеть.

— Ну?

Она резко обернулась.

— Оставишь его здесь?

— А куда его еще деть, отвезти в джипе на прогулку к заливу?

Она проигнорировала иронию:

— Не похоронишь?