Мой брат, мой враг

«У вас есть мешок для денег? Я могу заплатить немедленно и уж сам буду решать, кому сбыть. За роль посредника, естественно, возьму кое-что себе…»

Мешок не мешок, но дипломат, набитый дензнаками, оказался тяжелым. Вот он стоит, красавец. Деньги пойдут на то, чтоб поставить Инну на ноги и обеспечить ей безбедное существование. Себе из них Бильбао не возьмет ни рубля.

Он действительно богат. Спасибо Солодовых, Когану, — платили не жалея. Хотя и он тоже себя не жалел. Шальные деньги получил лишь однажды — за строительство парохода. Пусть считается, что повезло. В жизни должно и везти. Так что супы в пакетах можно выкинуть и сделать так, чтобы обеды прямо из ресторанов доставляли сюда, на эту кухню. Это ненужная роскошь, конечно. Но вот поужинать в ресторане, с шашлыком, красным вином, и при этом попробовать объяснить, почему он и завтра не может пойти с Наташей в театр…

— Так как насчет ресторана?

— Я буду готова через двадцать минут.

Он вынул из кармана серебряный сундучок — оригинальную шкатулку, приобретенную в ювелирном:

— Если нравятся — надень.

Внутри были сережки, выполненные под скифскую старину, — золотая головка лося.

— А вот в театр, прости, пойдешь опять без меня.

Врач, заглянув в конверт, осторожно положил его на середину стола и сказал Бильбао:

— За такую сумму, Сергей Владимирович, мы готовы держать у себя пациентку и год, и дольше… Но есть проблемы, и скрывать их я не буду. Скорее всего, Инна Яковлевна Коган уже никогда не встанет на ноги, и вообще… — Он махнул рукой.

— Сколько еще нужно заплатить, чтоб встала? Врач засмеялся, но радости не было в его голосе.

— Кто-то из умных сказал, что за деньги можно купить все, кроме здоровья. Это как раз тот случай. Травма головы носит такой характер, что… — Он закурил, сбивая пепел на лист бумаги. — Девочку сегодня смотрели коллеги из Японии, светила с мировыми именами. Это я вам в порядке информации для размышления говорю: американцы, израильтяне, японцы в таких делах имеют приоритет. Мы тоже не в числе последних. Японцы приехали к нам по обмену опытом, естественно, их интересуют такие вот экстремальные случаи… В чем экстремальность — мне вам объяснить будет трудно, у нас своеобразная терминология, а если популярно, то, простите за цинизм, в лучшем случае Коган останется живым трупом. Даже если сейчас мы ее доставим в лучшую клинику мира, и вообще — хоть куда, хоть к марсианам.

Врач курил дешевые крепкие сигареты. Бильбао всегда был равнодушен к табачному дыму, но сейчас ему захотелось выйти на свежий воздух. Он не знал, что говорить врачу. Тот продолжил разговор сам:

— Ваши деньги мы отработаем, поверьте. За девочкой будет обеспечен уход, на определенное, конечно, время. А потом вместе подумаем, как быть дальше. Если такой вариант вас устраивает…

— Других ведь вариантов нет, — глухо сказал Бильбао.

Врач только теперь положил конверт в ящик стола и подтвердил:

— Других нет.

* * *

Дела с поправкой Захара Скрипки шли гораздо лучше, и то, что Гладиатор выглядел расстроенным и даже испуганным, имело не медицинские причины. Вчера к нему, оказывается, пришли нежданные визитеры от Благого, того самого, чьего пса пристрелил Бильбао.

— Они о тебе спрашивали, Серега.

— Это ясно. Ждут компенсации за убитого пса. Я тоже хочу на них выйти.

— Один из них тебя знает, говорит, раньше встречались. Еще когда ты на Солодовых работал. Он сам эту фамилию назвал.

— Не представился?

— Те, с кем он пришел, его Чумой звали.

Бильбао даже встал со стульчика, стоявшего у кровати Гладиатора. Обычно его выдержке завидовали многие, но сейчас она изменила ему. О Чуме он никак не ожидал услышать. Чума должен был сидеть! Об убийце Ивана Николаевича Петрова даже газеты писали.

Захар стал описывать, как тот выглядит, и Бильбао понял: это не ошибка и не совпадение. Чума на свободе, Чума в Москве, Чума работает на Благого.

— Я сказал, что знаю тебя только потому, что ты приезжаешь смотреть мои выступления. Я подумал, что так будет лучше.

— Ты правильно подумал, Захар. Как мне на них выйти? За старое расплатиться, да и за Когана спросить.

Тот удивился:

— Тебе? На них? Бильбао, они ведь тебя сами ищут, их много, а ты… Это же не Светловск, Бильбао. Тут наших — раз-два и обчелся. Я, сам видишь, не помощник тебе, Лукаш — он по другим делам спец, Сиротка — Сиротку тоже не считай. Заплати им за пса, Бильбао, и дело с концом. Если кошелек пустой, Лукаш с лотереей своей прорезался, его даже по телику вчера показывали — не видел? Он, думаю, займет тебе денег, и у меня немного есть, я отдам все, я еще заработаю, через месяц уже на арену выйду.

— Думаешь, у Лукаша уже появились деньги?

— Думаю. У него и долги, правда, большие… Ты знаешь, что он и у Благого занимал?

— Его дело, — нехотя ответил Бильбао. — А тебе, думаю, хватит с псами сражаться. Найдем денежную работку и не пыльную.

— Нет! Мне ничего другого не надо, меня это устраивает. Только это! Псов руками рвать буду! Я Гладиатор, Бильбао, понимаешь? У меня уже имя есть!