Мой брат, мой враг

Домой можно было не торопиться: Наташа ушла в театр, придет ближе к полуночи. Через пару дней, подумал Бильбао, надо будет самому взять билеты и пойти с ней в Большой, Малый — да хоть куда. Как-то в последнее время складываются дни, что он ее почти не видит. Утром убегает — она еще спит, вечером, за столом со студенческим супом, только и идет общение. Потом она уходит спать. Вместе они почти не ложатся: то голова у Наташи болит, то какие-то женские проблемы. Истинная причина, конечно, в другом. «Ты не мой идеал», — сказала она когда-то и до сих пор смотрит на Бильбао как на человека, купившего ее. Ладно, здесь тоже со временем все наладится…

Бильбао шел от больницы в сторону метро, когда на глаза ему попалась афиша со знакомым лицом. Марина Сереброва, дает сегодня концерт во Дворце культуры, возле которого он сейчас и находился.

До начала концерта было еще сорок минут.

Зал только начал заполняться.

Марина сидела в маленькой комнатушке у огромного зеркала, курила тонкую сигарету. Короткий голубенький халатик был расстегнут, но она даже не поправила его, увидев Бильбао. Легко вскочила, чмокнула гостя в щеку:

— Ты один или со своей донской казачкой?

— Один.

— Будь на твоем месте кто другой, я б не советовала оставлять такую кралю одну. Но ты исключение. От тебя бабы бегать не будут.

— Я по делу к тебе, Марина.

— Да уж понимаю, что не концерт смотреть пришел и не трахаться. Это я должна теперь вообще забыть, да? — Она с веселым озорством смотрела на него.

— Марина, мне нужен выход на Благого. Искры в ее глазах моментально пропали.

— Полный прикол! Бильбао, ты сильный мужик, но мне кажется, ты себя переоцениваешь.

Благой — беспредельщик, ты знаешь, что это такое? Его менты боятся, не трогают, хотя давно уже есть за что повязать, а ты к нему в гости напрашиваешься. Даже если бы я знала, где с ним повстречаться можно, не сказала бы. Ты живым смотришься гораздо лучше.

— Значит, не знаешь?

— Мне нельзя волноваться перед выходом на сцену. Лучше поцелуй меня… Скажи, тебе все еще нравится моя задница? Я никак твой первый комплимент забыть не могу, честное слово. Это тогда так красиво прозвучало…

Уже когда он выходил в коридор, Марина окликнула его:

— Бильбао, ты им войну объявить хочешь, да? — Правильно поняв его молчание, продолжила: — Ты ведь не один теперь, Бильбао. Ты можешь Наташу под удар подставить. Для мужика это не есть хорошо.

Бильбао кивнул.

По дороге он вспоминал, что у него есть дома в холодильнике, и решил, что не хватает только томатной пасты. Мясо есть, картофель тоже, и если все порезать, залить майонезом, добавить зелени и томат, то получится… Впрочем, дело не в названии. Надо приготовить хорошую закуску, открыть бутылочку, подыскать нужные слова… Он найдет, куда отправить Наташу хотя бы на месяц, лишь бы она поняла и согласилась. Можно купить путевку за границу, можно — поближе, в какой-нибудь санаторий-профилакторий, а куда конкретно, будут знать лишь двое: он и она.

Бильбао купил пасту, взглянул на часы, когда уже поднимался в квартиру. Все отлично: жена придет минут через сорок, за это время ужин будет готов…

Дверь была приоткрыта.

По комнатам валялись разбросанные вещи: воры, видно, копались в шкафах. Странные воры: и шуба норковая, на днях купленная, на полу лежит, и фотоаппарат, и кинокамера…

На столе — записка крупными печатными буквами: «Прежде чем звать милицию, позвони…» И указан телефон.

Бильбао набрал нужные цифры. После первого же гудка откликнулся густой бас:

— Слушаю.

— Это я слушаю, — сказал Бильбао.

— Калганов? Погоди секунду… — послышалось неясное бормотанье, и вдруг оно сменилось голосом Наташи:

— Сережа, они меня схватили прямо возле театра.

Трубка опять перешла к мужчине.

— Калганов, это плохо, что дома ты не держишь ни денег, ни бумаг. Застань мы тебя, с тобой случилось бы то же, что и с евреем Коганом.

— Сколько денег и какие бумаги вам нужны?

— Те, которые ты подписывал с Джафаровым.

— У меня их уже нет.

— Верим, — без раздумий согласился неведомый собеседник. — Но это твои проблемы. Возвращай их, а мы время от времени будем спрашивать, сделал ты это или нет. И учти: деньги меня не интересуют — они могут сгореть, потерять цену, их украсть могут… Нет, Калганов, мне нужны только бумаги.

— Мне выходить на вас по этому телефону?

Хриплый смех раздался в ответ.

— Не считай нас идиотами. Я звоню из гостиничного номера, через две минуты съеду отсюда. Нет, я сам буду позванивать тебе, Бильбао. О здоровье твоей жены рассказывать, расспрашивать о твоих успехах. Я буду искренне их тебе желать, понял? А если их не будет, я тебя просто убью, Бильбао! Со мной считаются и меня уважают именно потому, что спуску я не даю никому. Особенно тем, кто осмеливается мне грозить. Не забыл, как пистолетиком меня пугал? Убил моего пса и меня же пугал, а?

— Не забыл, Благой.

— Ну вот и объяснились.

В трубке пошли короткие гудки.

Бильбао ничего не оставалось, как позвонить Виктору Ивановичу Муратову. Конечно, тот и свои деньги заберет, и процент сдерет порядочный, но выхода нет…