Мой чужой король

Такие как Ворон и наложниц без числа иметь могут, и рабынями не брезгуют… я тому пример. Странно ожидать, что после свадьбы — тем более не принесшей в дальнейшем постоянства удовольствия — что-то должно измениться.

Отчего же я, осознавая все это, переживаю?

Но настроение все-таки испортилось, и даже тепло и сытость не были в радость. А потом и вовсе произошло событие, которое грозило уничтожить мое спокойствие надолго, если не навсегда.

В отведенную нам с королем комнатку — на шикарные покои я и не рассчитывала, уже за счастье было то, что одну ночь, а то и две проведу в тепле — меня отправился проводить сам Ворон. И даже с неудовольствием покосился на Дага, тенью прилипшего в нескольких фатах, но запрещать не стал. Мы так и двинулись втроем к выходу, но не добрались.

На вошедших в зал новых воинов Ледяной король сразу обратил внимание. Весьма доброжелательное и радостное — он даже поторопился навстречу нескольким крупным мужчинам с необычно-белыми, что снег, волосами и бородами. Они были одеты в серебристые кольчуги, сверкавшие даже в темном помещении. Я застыла и постаралась не открывать от удивления рот — никогда не предполагала, что смогу увидеть воочию хрустальное племя, что представлялись мне мифическими существами…

Великими колдунами, навстречу которым метнулась моя суть, но, в то же время, опасными воинами, присутствие рядом с которыми заставило сжаться мою плоть.

Эгиль-Ворон же запросто хлопнул по плечу самого высокого, назвав его молочным братом.

Вот и верно же, в нем ледяной дух, раз не сторонится тех, от кого отшатнулись гости крепости, раз не замерз даже в детстве рядом с хрусталем!

Они переговорили о чем-то негромко и беловолосые обвели глазами зал, рассматривая собравшихся, но потом взгляд их высокого предводителя остановился на мне…

Губы его поначалу дрогнули в улыбке, но дальше — сомкнулись в тонкую линию.

Неприязненную.

И еще более неприязненной — и удивительной — прозвучала следующая фраза, обращенная к королю:

— Дочь Асвальдсона? Тебе все-таки удалось захватить её? Вот уж насмешка богов…

Я дернулась. Зато Ворон не высказал никакого беспокойства:

— Это — моя королева.

— Ты сошел с ума? — хрустальный застыл и вперился взглядом в Эгиля-Ворона. Но тут же расслабился будто, — А-а, понимаю. Решил пойти более изощренным путем. Вот уж чего мне не хватает с моей прямотой… Что ж, мы голодны и обустроимся здесь. Навести нас, как закончишь… со своей королевой. Мы поздравим тебя со столь неожиданной свадьбой.

Он усмехнулся недобро и отошел прочь.

А Ворон поторопился выйти из залы, но я нагнала его в темном коридоре, напоминавшем каменную нору — да таким оно все и было — что освещалась одним лишь факелом.

— Что это значит?

Молчание.

— Что, Фрейя рассуди, это значит?! — от волнения я себе позволила то, чего не позволяла никогда — дернула мужчину за рукав и заставила остановиться и обернуться. — Почему тот воин говорил так, будто знает меня, хотя я впервые его вижу? О каком захвате идет речь?

— Я не намерен сейчас объясняться.

Ворон морщится и продолжает движение.

И верно — заставить не могу. Меня окатывает ледяной водой понимание, что правда изощренней, чем я могла подумать, когда соглашалась стать его кюной. Что его истинные мотивы были от меня скрыты — и он получил подарок от богов, когда я сама пришла к нему в постель, когда раскрыла, кто я такая.

Значит, было важно именно то, что я дочь своего отца?

Но почему?

Чем я так ценна, что меня надо было захватывать? По каким причинам меня не просто использовали, но взяли в жены — вместо того чтобы убить? Или моя ценность именно в том, что убить меня можно в любой момент?

Боги, ну почему я чувствую себя сейчас настолько беспомощной, как не чувствовала даже прежде?

Меня насильно вводят в небольшое помещение без окон — здесь только набитый мхом тюфяк на полу и небольшой жар.

— Ты не отвечаешь…

— Не время.

— И торопишься уйти, — я почти цепляюсь за него. Потому что хочу использовать даже малейший шанс понять, что именно происходит.

— Желаешь, чтобы я остался?

Отступаю.

Уходит.

Даг беспокойно смотрит на меня, но я лишь качаю головой. Не буду обсуждать…

Что бы все это ни значило, я узнаю — рано или поздно.

Но как же жутко это незнание сейчас…

ГЛАВА 27

Ночь прошла плохо, несмотря на восхитительное тепло.

В голове крутились слова и мысли, ощущения, взгляд хрустального и недовольно поджатые губы Эгиля-Ворона.

«Не время».

Для чего? Чтобы узнать правду?

Для правды никогда времени подхотящего не бывает, но я же не из тех, кто хотел бы жить за завесой лжи. И крохи истины, перепавшие мне со стола богов, никак не открывали всей картины, и тем мучительней и даже страшней представлялось будущее.

Во сне мне пели знамена.

А утром… утром я едва смогла оторвать тяжелую от раздумий голову от мягкой шкуры и привести себя в порядок с помощью чистого таза и тряпиц, да служанки, которая с охотой расчесала мне волосы — много много раз проведя деревянным гребнем, так что они засияли — а потом предложила заплести на местный манер.

После некоторого раздумья, согласилась.