Мой дед Иосиф Сталин. «Он – святой!»

Рано утром, пока Яша спал, мы достали из холодильника нашу кефаль и уплыли, плавали мы целых полтора часа, пока на пляже в панаме не появился Яша. «Пора, – сказал Виссарион, и я начал грести к берегу. Обычно на пляже дети гурьбой встречали наше возвращение – посмотреть на пойманную рыбу. Встречал нас и Яша с идиотской улыбкой. Дескать, ну-ка, ну-ка, покажите вашу мелочь для кошки.

Мы причалили, Виссарион вышел на берег и, складывая весла, сказал Яше, так, между прочим, что улов в лодке. Я в это время стал бросать рыбу на берег к толпе ребят. Яша растолкал детей и улыбки как не бывало. «Блин! Да это же кефаль!», – оторопел он. «Ну да! – спокойно ответил Виссарион. – Ну и что!» Я тоже вылез из лодки и, пока Яша собирал и пересчитывал наш «улов», мы с Бесико громко продолжили разговор, будто начатый еще в море: «Яковлевич, оказывается, кефаль любит хлеб». – «Да, – соглашаюсь я, надо в следующий раз побольше его взять». Яша превратился в слух. Он ловил каждое слово. А я продолжал и довольно громко: «Так ты теперь понял, – обратился я к Бесико, – где ходят ее косяки?» – «Вон там», – небрежно махнув рукой в сторону горизонта, сказал Бесик. На кухне рыбу пожарили, угостили соседей. Короче говоря, «рыбалка» имела оглушительный успех. В течение дня Бесик и я еще долго судачили по поводу «пойманной» кефали и ждали результата. Проше день и к вечеру после ужина в поведении Яши была замечена странная перемена: перестал смотреть телевизор, ходит какой-то задумчивый. Не заболел ли? Но когда он притащил целую буханку белого хлеба, да еще спрятал ее, стало понятно – Яша готовится «выйти в море».

Утром он встал со словами: «Слышь! Сегодня моя очередь!» По-деловому, не торопясь, подкачал лодку, надел свою белую панаму и попросил сфотографировать «для истории». Еле сдерживаясь и пряча глаза, мы умирали со смеху. Ничего не заподозрив, Яша отправился на рыбалку. Целых полтора часа его белая панама маячила на горизонте. По прибытию рыбака Бесик и я оказались у лодки. Но в лодке не было ни рыбы, ни хлеба. На наш вопросительный взгляд, дескать, Яша, а где рыба, он вначале отматерился, потом поторопился в столовую.

Кино

Деви Абашидзе – известный кинорежиссер в Грузии. Нас познакомили на просмотре его картины «Десница великого мастера». Фильм был поставлен по книге писателя Константина Гамсахурдия – отца будущего Президента Грузии. Однажды во Мцхете меня пригласили в ресторан, где находился писатель. Я обратил внимание, что на руке К. Гамсахурдия большой камень черного цвета в золотой оправе. В разговоре о Сталине он сказал: «Сталин меня не любил, но я его уважаю». Картина Д. Абашидзе повествовала о трагической судьбе архитектора Арсакидзе, построившего храм во Мцхете (бывшая столица Грузии) «Светицховели» в 11 веке. После постройки храма Царь Георгий из-за любовной, как говорят, истории приказал отрубить ему правую руку. Бывая около храма нельзя было не заметить на фасаде высеченную руку с мастерком.

В дальнейшем последовали встречи и в Тбилиси на киностудии, и в Москве в разных местах включая выезд на природу в Подмосковье. Конечно, познакомил он и со своим начальством, с генеральным директором Грузия-фильм Ревазом Давыдовичем Чхеидзе. Именно Р. Чхеидзе принадлежит идея назначить меня на роль Сталина в кинокартине Деви Абашидзе. В 80-х годах руководство студии Грузия-фильм приняло решение о создании фильма о Якове Джугашвили – старшем сыне Сталина, погибшем, как тогда считалось, в плену. Режиссером был назначен Д. Абашидзе, сценарий написал Бадри Чохонелидзе. Деви Константинович, зная, что я всю жизнь собирал материал об отце, попросил передать ему для картины все, что я имел. Разумеется, я выполнил его просьбу.

Короче говоря, картина была запущена в производство. Съемочная группа побывала в деревне Баджи, район Амбролаури (Рача), в Белоруссии и Германии. На роль Якова пригласили артиста Зазу Колелишвили, немецких генералов играли немецкие артисты. Через полгода группа приехала в Москву по каким-то вопросам и на ужин в ресторан «Дома литераторов» пригласили меня. Я приехал после работы, как обычно в военной форме. На ужин был приглашен и Резо Чхеидзе. Меня посадили с ним рядом. Разговор за столом шел о картине «Война для всех война». Как я понял, задержка фильма была связана с отсутствием артиста на роль Сталина. Д. Абашидзе доказывал, что без отца Якова – Сталина – невозможно делать картину. Это же почти шекспировская тема, повторял режиссер, а артиста на эту роль пока не нашел.

– А зачем его искать? – как обычно, не торопясь возразил Р. Чхеидзе, – вот он сидит рядом! И показал на меня. Все уставились на меня, точно впервые увидели, но одобрительно загудели.