Мой дедушка — памятник

— Конечно. Ведь вы же тот самый Джон Грей — Силач-Повеса. Очень странно было увидеть вас здесь, но я вас сразу узнал. «Джон Грей — Силач-Повеса, сильнее Геркулеса, храбрый, как Дон-Кихот…»

— А-а, эта песенка! — улыбнулся Джон Грей. — В ней много преувеличено. Помните, там какая-то ерунда про ковбоя Гарри?

— Ещё бы не помнить! — воскликнул Геннадий.

— Вовсе я не убивал этого прохвоста. Нелли сама его выгнала… Но всё-таки мне очень приятно, что вы помните… Да, да, бывало всякое, при свете лунном кружились пары, да-да… Слушайте, а зачем вам понадобилось устраивать этот цирк с холостыми патронами?

— Мне нужно попасть в вашу команду, мистер Джон Грей, — прошептал Геннадий.

— Тайна? — деловито осведомился Силач-Повеса. Он протянул Геннадию узкую длинную ладонь, и по её пожатию мальчик понял, что Грей вполне заслуживает первую половину своего прозвища.

Хлопнула дверь, и на пороге появился весёлый, энергичный Ричард Буги.

— Эй, леопарды! — закричал он. — Не обидели тут моего гостя? Ну, Джин, познакомился с современными джентльменами удачи?

— Твой гость — настоящий бесёнок, Дик, — сказал Пабст. — Я бы нашёл для него местечко в своём «джипе», ей-ей…

— Эти люди, малыш, знают цену жизни! Они беспощадны, но и себя не щадят. Каждый из них стоит целого батальона простых солдат. Они умеют убивать и умирать. В джунглях и в песках, в воздухе, в горах и в море нет более страшного зверя, чем белый наёмник! Соль земли, они несут из глубины веков то, чем славна белая раса, покорившая все континенты: мужество, боевую спайку, авантюризм и великую белую мечту!

Голос Ричарда Буги звенел, глаза пылали, и если бы Геннадий не знал цену этой фальшивой человеконенавистнической расистской романтики, он мог бы, пожалуй, даже увлечься вдохновенными пассажами бандита. Нет, он знал всему этому цену и был начеку.

Геннадий сидел в мягком кресле кабинета Буги и изображал немой восторг. Стены кабинета украшали африканские маски и оружие, под потолком висела большая модель всё того же пресловутого «Голубого кита». Но главным предметом в комнате был огромный портрет Рокера I, сделанный в старинной манере, подобно гравюрам, изображавшим пиратов XVII века: Рокка Бразильского, Джона Моргана и Франсуа Олонэ — свирепое, вполоборота лицо и обнажённый палаш на плече.

Ричард разглагольствовал, прогуливаясь по кабинету с бокалом шампанского в руке:

— Не в пример своему спившемуся брату, пью только французское шампанское, — пояснил он. — Всегда вожу с собой запас этого благородного напитка. Однажды в Буронго запас кончился. Тогда я со своим отрядом напал на один городок под предлогом очистки его от коммунистов и захватил в местном отеле дюжину ящиков «Вдовы Клико».

— И должно быть, переколотили немало народа, сэр? — усмехнулся Геннадий.

— Там мы не считали, — хохотнул Буги.

Ненависть к этому ухмыляющемуся фанфарону-убийце сжигала мальчика, но выдержке его мог бы позавидовать любой взрослый мужчина.

— Да, дружище Джин, — продолжал Буги. — Пациенты доктора Сильвестра Лафоню видали всякое. Большинство из них служили под знамёнами единственного белого из африканцев Чуиза Томбе, колотили своих противников так, что голубые каски разлетались, как яичная скорлупа.

— А Джон Грей? — спросил Геннадий.

— Силача-Повесу я знаю меньше. Он работал в Центральной Америке, на Гаити и, кажется, в Санто-Доминго. Его рекомендовал мне друг покойного Артура Пейна как лучшего стрелка, лётчика и парашютиста. Но остальных мальчиков я знаю почти всех. Вместе мы сражались под началом Джека Доллара, полковника Брома Бумю, ну, а теперь у меня будет своя команда.

— Разрешите вопрос, сэр? Куда вы направитесь из Англии, каковы ваши планы?

Буги откупорил ещё бутылку, ухмыльнулся и, явно рассчитывая на эффект, медленно произнес:

— На Большие Эмпиреи, сынок, на твои любимые Большие Эмпиреи.

— Как? — вскричал Геннадий. — Не ослышался ли я?

— Нет, не ослышался. Мадам уже ждёт не дождётся.

— Какая мадам?

— Наша хозяйка, — саркастически улыбнулся Буги, — мадам Накамура-Бранчевска.

— Мадам Накамура-Бранчевска ваша хозяйка? — Геннадий вскочил. — Это шутка, сэр? Мадам увлекается цветами, пишет стихи!