Мой дневник. 1919. Пути верных

Необходимо остановиться также и на тех элементах, из которых состояли белые армии: таковы ее начальники и армия в своей массе.

В отношении военной подготовки, боевого опыта и технических знаний у руководителей армии – все преимущества были, конечно, на стороне белых. В этом отношении вождей можно было бы разделить на три группы: старые начальники Русской Армии; начальники, выдвинувшиеся из рядового офицерства; и, наконец, начальники, выдвинутые волной революции и революционной борьбы.

В числе лиц, принадлежавших к первой группе, белые армии имели в своих рядах почти всех выдающихся русских вождей европейской войны. Мы видим в рядах белых двух Верховных Главнокомандующих – Алексеева и Корнилова; мы видим главнокомандующих армиями фронта – Деникина, Драгомирова и Иванова; мы видим в рядах белого генералитета почти исключительно лиц с высшим военным образованием, или с теоретическим цензом в лице генералов Врангеля и Краснова, или кроме того и со служебным, – Каледин, Марков, Дроздовский, Богаевский, Лукомскнй, Казанович, Май-Маевский, Юденич, Флуг, Миллер, Эрдели, Марушевский, Мурузи, Сахаров, Дидерихс, Каппель и др.

Что касается второй и третьей группы, то в этом отношении я не вижу никакого различия между красными и белыми рядами; если у красных были Гиттис и Тухачевский, офицеры по службе и образованию, то у белых были Покровский и Шкуро; если у красных командовали порожденные революцией матрос Дыбенко и вахмистр Буденный, то в белых рядах командовали Пепеляев, фельдшер Гайда, вышедшие из казачьих низов генералы Топорков и Павличенко…

Итак, обе последние группы были представлены на обеих сторонах. Но преимущество образования и старых навыков было, конечно, у белых, хотя бы уже потому, что в красные ряды только с течением времени вошли Селивачев, Балтийский, Парский, Сытин и Гутор… Тут время работало против белых!..

Но и тут, как в вопросе о настроениях окраин, в преимуществах белых вождей таились и их недостатки: все они были опытные и порой ученые военачальники, но большинство из них обнаруживало отсутствие необходимой творческой гибкости и решительности в совершенно исключительной обстановке. Исключений было мало; их имена говорят сами за себя…

Что же касается главной массы белых армий, то здесь, в особенности с начала вооруженного выступлениях белых, все преимущества были на их стороне. Нет лучше состава для армии, как тот, который идет на борьбу в силу одухотворяющей его идеи; а таким и был состав белых с самого начала борьбы. Вот почему в период первых выступлений ничтожных сил в Сибири, в начале продвижения на юг фронта генерала Миллера, в первых шагах отряда генерала Родзянко на западе и в операциях Добровольческой армии на Северном Кавказе, когда ей приходилось снабжать себя патронами и снарядами, добывая их у красных, конечно, с боя, – мы всюду видим успехи; и потом же с выходом всех фронтов на Русскую равнину мы видим, что все они, постепенно захлебываясь в пространстве и во времени, приходят к отступлению…

В тот период у красных были только насильно мобилизованные, так как партийных коммунистов, добровольно пополнявших ряды, было мало… а мобилизованные, конечно, представляли собою материал, с боевой точки зрения отрицательный. Но с течением времени, которое, как я уже говорил, благоприятствовало красным, обстановка менялась: надо было пополнять убыль в таявших рядах, и белым пришлось также прибегнуть к мобилизации, т. е. к принудительному привлечению населения в свои ряды… Других способов не было. Конечно, это развращало белые ряды, так же как и та масса выжидавших, которая вливалась в ряды победителей, какими и были сначала белые, и, превращая полки их в дивизии, а дивизии в корпуса, на самом деле не давала никакой реальной силы, потому что при первых же неуспехах покидала белые ряды…

Для характеристики, как трудно давалось пополнение рядов, я приведу одну попытку, свидетелем которой я был сам. Я имею в виду прибытие в Екатеринодар из Франции так называемого «Легиона чести». Украшенные трехцветными знаменами, французскими военными крестами и медалями, осененные репутацией людей, которые единственные из всех русских, находившихся во Франции, не изменили принятой присяге, – они пришли и пополнили собою ряды Южного белого фронта и… в первом же бою перешли на сторону красных, оставив у белых только своих офицеров… Правда, перешли не все: офицерская пулеметная рота соседнего по фронту с «Легионом чести» полка вовремя заметила «маневр» легионеров и уменьшила число перебежчиков… Легионеры стремились домой и почему-то думали, что их не задержат для пополнения красных рядов, как задерживали в белых линиях…

И опять делая вывод, я должен прийти к заключению, что первоначальное преимущество белых с течением времени переходило на сторону красных, которым мобилизованный материал давал лучшие результаты. О причинах этого – в дальнейшем.

Итак, во всем доселе рассмотренном можно, конечно, найти известные данные для того или иного объяснения белых неудач, но все это, конечно, не могло быть решающим.