Мой дневник. 1919. Пути верных

6 августа (Царицын). Вспоминаются былые дни, праздник Преображенцев[129], парад в Красном… как все это далеко, как невозвратимо все прошло и кануло в вечность… Неважно мы выбрали, надо сознаться, время, чтобы жить, немногим поколениям за все существование мира выпал на долю такой период для жизни. И не рад этому «преимуществу».

* * *

Итальянцы ударились в литературу – Габриель д’Анунцио назначен главным начальником авиации.

Правительство Венгрии после низвержения советского правительства Бела Кун (бывшего русского военнопленного) назначен Эрцгерцог Иосиф – это очень знаменательно – вновь схватились за коронованных особ – по-видимому, без этого не обойтись. Хорошо.

Сейчас получил телеграмму от Левицкого – 2/VIII кончается издание «Великой России в Екатеринодаре» и начинается в Ростове.

Наше издательство: Львов, Васильев и Я перестало существовать.

Таким образом, закончился екатеринодарский, боевой период «России» – новый, ростовский, меня интересует меньше.

Со старым я был органически связан то должностью редактора, то номинальным званием издателя, а здесь я самое большее буду только сотрудником, да и то благодаря Н.Н. Львову.

Все же как-то жалко. Как будто окончился один период жизни – я сам своим уходом, казалось, закончил его в мае, но все же сейчас как-то это остро переживается – ведь в екатеринодарскую «Россию» много было нервов вложено.

С материальной стороны это событие может дать мне единовременно и ударить по карману ежемесячно – ну да по этому поводу еще посмотрим – во всяком случае я хочу всех повидать и в Новороссийск поеду обязательно через Ростов.

Сегодня последний день для третьей вспышки тифа. Еще не вечер, конечно, но пока нет оснований ее бояться – думаю, что она меня минует и я числа 11–12-го выеду отсюда без сожалений с безумным желанием скорей добраться до Женюшки, по которой мы оба изрядно соскучились.

7 августа (Царицын). Сегодня я решил, что я здоров, и отправился к Шатилову (за один квартал, но на второй этаж) и получил от него разрешение на отдельный вагон до Новороссийска, что для меня, совершенно обессиленного, очень важно.

На фронте у нас плохо. Началась эвакуация Царицына, большевики перешли в наступление как на нашем фронте, так и вдоль ж.д. Воронеж – Ростов, что надо считать совершенно правильным, т. к. направление это решающее и переброска с Восточного фронта невозможна.

Теперь слово за Колчаком.

Кстати говоря, он потребовал к себе 300 офицеров, в том числе и офицеров Генерального штаба, которых иногда поименно (Базаревич, мл. Махров) требует появившийся в Сибири Головин.

Сегодня здесь «день Кавармии» – сбор.

8 августа (Царицын). Получено известие от Кардашенко, начинающееся словами «Здоровье корнета (Жени) не внушает никаких опасений», что повергло нас в беспокойство, т. к. в этом есть намек, что опасения были… дай Бог, чтобы это была только фраза. Страшно тянет нас обоих к Жене, стараемся всеми силами ускорить наш отъезд из ненавистного Царицына.

Кардашенко получил Черноморский полк – кров для меня в Новороссийске потерян, я подумал и дал телеграмму Плющевскому, прося назначить меня Наштагубом[130] в Новороссийск. Думаю, что месяца на 4 я там сяду хорошо, т. к. я здесь оставаться не хочу. Одно – поздно написал – наверное, уже есть кандидаты – едва ли пройдет.

Сегодня 41-й день болезни, завтра 6 недель, кажется, конец.

* * *

На фронте нехорошо. По рассказу, правда, пессимиста Максимовича, наши части столпились у Камышина и образовался разрыв с донцами верст в 50, пропустив разъезды красных глубоко в тыл Камышину.

Донцы с танками и бронепоездами безуспешно возятся у Балашова и возможен момент прорыва конницы Буденного между Кавказской и Донской армиями. Нехорошо.

На фронте наступление противника, ему удалось занять Валуйки, т. е. принять угрожающее положение в районе к с<еверу> от Харькова. Правда, и тыл красных таким образом под угрозой, я все жду удара: Коренево – Курск – Воронеж. По-моему, Киевское направление надо бросить, смешно стремиться туда до назначения Драгомирова Главноначальствующим включительно – пусть Киев берет Петлюра и еще немного поукраинизирует его – тогда, отразив натиск на нашем и донском фронте – мы будем желанными гостями в Киеве, где даже большевиков встречали как освободителей от ненавистной украинизации. Надо выждать – направление на Валуйки – Ростов важное.

У нас здесь скоро возможна паника. Надо бы нам ехать скорей, да разрешенный мне Наштармом вагон можно пустить лишь после дополнительного разрешения Начвесоглав[131] Тихменева[132], а он находится в Ростове, с пассажирским же поездом мне ехать, а в особенности сейчас, когда возможно усиленное движение в тыл, мне совершенно не под силу. Тогда надо идти в санитарный поезд, все до Екатеринодара довезет.