Мой дом, наш сад

- Они имунны к магии! - кричит Галахад. О, конечно, он-то думает, я пыталась.

Я вижу Моргану и Ниветту с лопатами, Кэя с тесаком с кухни, Гвиневру со старомодным мечом, прибывшим с чердака и Гарета с вилами. У Галахада и Ланселота автомат и дробовик. Выстрелы заставляют меня зажать уши, передо мной падает еще какой-то ребенок. И я понимаю - их много больше, чем мы видели. Они лезут из окон и ломятся в двери, как в фильмах про зомби.

Господин Кролик сидит на подоконнике, его обходят дети и пули, он поедает торт руками и говорит:

- Да-да-да, все как я сказал тебе, у ублюдков есть оружие! Я же говорил! Все каюты заперты, корабль идет ко дну! Они не могли достать оружие из внешнего мира! Я герметизировал отсек! Оно у них было! И знаешь, зачем? Чтобы убить нас. Враги, везде враги! У нас с тобой всегда были одни враги!

Я вижу, что мои друзья махают своим оружием довольно бестолково. В основном, прежде, чем крохотные зомби успевают к ним подобраться, их снимают выстрелами Галахад и Ланселот.

- Почему это огнестрельное оружие у вас? - спрашивает запыхавшийся Кэй.

- Потому что вас скорее спасут люди, которые, собственно, умеют стрелять, идиот ты тупой!

- Он пиздит! - выкрикивает Господин Кролик. - Не слушай его, Кэй! Вас никто не спасет!

Он выглядит так, будто смотрит веселое шоу, у него горят глаза, и это жутко.

- Вивиана! - говорит Галахад. - Давай ты поспособствуешь общему делу! У нас не бесконечное количество патронов.

Я судорожно думаю, чем могла бы защититься. Я не очень-то смелая и соображаю не самым лучшим образом, особенно в ситуациях точечного зомби-апокалипсиса. Дети лезут и лезут, как насекомые, у них целеустремленные, хищные, но в то же время глупые движения, и они не успокаиваются, пока им не отстреливают головы. Я вижу, как Моргана сносит башку какому-то высокому и полноватому мальчишке в заляпанной кровью рубашке. Удар ее лопаты с хрустом ломает кость. Голова не отлетает с первого раза, и Моргана бьет еще с нервным, азартным и радостным остервенением.

Ниветта с визгом прячется за Моргану, видимо, сочтя ее более искусной в детоубийствах. Надо мной гремят и гремят выстрелы, дети, одинаковые и такие разные, наступают. Ланселот спасает меня снова, застрелив двоих, когда они вцепляются мне в ноги, и тащат, тащат к себе.

- Моя девочка, - говорит Господин Кролик. - Ты так безответственно относишься к собственной жизни. Ты такая милая, я хочу тебя защитить.

В руке у меня появляется острый нож, который Господин Кролик держал во время чаепития и когда резал торт. Он длинный и блестящий, невероятной остроты. Лезвие украшено гравировкой, цветочным орнаментом, тонким и изящным, медная ручка повторяет те же линии, только на этот раз резные, а не выгравированные. Нож будто с викторианской кухни, такой исступленно-красивый. Хотя исступленно явно не то слово.

Когда очередная девочка в больничной одежде с ловкостью животного и ожесточенностью животного бросается на меня, нож будто сам двигается вперед, и за ним следует моя рука.

Я взвизгиваю. Нож легко входит в плоть, в детский живот. Пустые глаза девочки остаются к этому безучастны. Мне страшно от того, что я сделала и противно. И еще ужасное ощущение, будто кто-то мной управляет, едва не заставляет меня отбросить нож. Но вместо этого пальцы сжимают его сильнее.

- Это я, моя мышка, - говорит Господин Кролик. - Я хочу, чтобы ты была сильной в час великой тоски. Давай, милая!

И нож снова, будто сам, проходится по горлу мертвой девочки, проникая так глубоко, что врезается в кость.

- Вивиана! - кричит Моргана. Они с Ниветтой безуспешно отбиваются от пятерки мертвецов, пока Галахад и Ланселот перезаряжают пистолеты. Я бросаюсь к ним, еще не зная, что буду делать, но передо мной успевает Гвиневра. Она почти рассекает напополам тяжелым, острым мечом голову одного из детей и проходится по шеям других.

- Как ты это сделала?

- Увеличила свои силу и ловкость с помощью заклинания. И вам советую. Дети имунны к магии, но магия, действующая на нас работает.

Она всегда лучше меня, думаю я, вот она снова лучше меня. Ужасная досада для человека, которому пришлось собственноручно крошить мертвых детишек.

Я встаю перед Морганой и Ниветтой с твердым намерением защитить их, раз у меня теперь есть заколдованный нож. Но прежде, чем я заношу его для атаки, Ланселот или Галахад снимают мою одинокую цель. А нож, уже занесенный, скользит в сторону, за миллиметр пройдя от горла Морганы.

- Упс! - кричит Господин Кролик. Моргана взвизгивает, и бьет меня по голове черенком лопаты.

- Благодари, что не убила, - говорит она.

Я пытаюсь выпустить нож, но мои пальцы крепко сжаты. И тогда я бросаюсь вперед, к лезущим вперед мертвым детям. Я хочу быть как можно дальше от моих друзей, пока держу этот нож.

Я слышу, как Ланселот и Галахад одновременно считают:

- Тринадцать, Шестьдесят пять, Два, Пятьдесят, Тридцать один, Двадцать.

И я понимаю, что они считают тех, кого убивают. И прикидывают, сколько их осталось.

- Не стой на линии огня! - рычит Ланселот.