Мой друг бессмертный

— В средневековой Японии, — заговорил он, — во времена феодальных войн, был такой прелестный обычай: всех детей побежденного противника убивали, чтобы в будущем они не могли расквитаться за родителей. Однако как поступить в случае, если побежденный противник не погиб, а, например, изгнан? Или просто признал свое поражение и сдался? Что делал победитель, чтобы держать своего врага в руках и спать спокойно? Брал заложников! Обычно это была семья побежденного, его жена и дети.

Лешка увлеченно слушал.

— Причем самый лучший заложник, — добавил сянь, — тот, кто даже не знает, кто его родители, бывали и такие случаи. Такому можно наболтать что угодно. И, например, натравить на собственного отца.

С лежанки донеслось пренебрежительное фырканье.

— Подумай над моими словами, — сказал сянь и снова обернулся к Лешке.

— На чем я остановился? Да… Водяной выдал-таки мне кое-какую информацию по интересующей нас компании демонов. Вернее, намекнул, у кого ее можно получить. На большее не рискнул, несмотря на всю нашу дружбу…

— Вы вообще кто? — неожиданно спросила Ники.

— Мы, — пафосно сказал Лешка, — боремся со злом! А зло — это ты, твой фальшивый папаша и прочая нечистая сила.

— Я не зло, — возразила Ники, но задумалась.

— У здешнего водяного был приятель, — вернулся к теме Виктор. — Естественно, тоже водяной. Обитал он в Черной речке. Один из самых почтенных водяных в городе. Пожилой, интеллигентный, истинный петербуржец. И вдруг, около месяца назад, этот водяной срывается с насиженного места и переезжает в Ленобласть. На одноименную реку — лесную, дикую, ничем не примечательную. Где-то на Карельском перешейке. Здешний водяной, разумеется, удивился, но не слишком. Мало ли, на природу потянуло, к родным корням. С интеллигентами это бывает. Да и экологическая обстановка в Черной речке хуже с каждым днем… А совсем недавно, буквально на прошлой неделе, здешний водяной получил от него весточку Водяной Черной речки сообщил, что из города он уехал не просто так. Дескать, его изгнали. После этого он переехал еще раз и поселился в пригороде, в какой-то крохотной речушке, чтобы его не нашли.

— Почему изгнали? — спросил Лешка. — Кто?

— Это я не очень понял, — сказал сянь. — То есть кто изгнал — ясно. А вот почему… Из намеков здешнего водяного я понял, что его приятель случайно увидел что-то такое, что ему видеть было не положено.

— Типа, свидетель преступления? — уточнил Лешка.

— Не знаю. Но водяной обмолвился, что дело очень опасное. Короче, надо бы нам с ним побеседовать.

— А куда переехал этот интеллигент?

Сянь ничего не ответил, только повел глазами в сторону Ники.

— Мне до лампочки, — презрительно сказала она. — Это ваши дела, меня они не касаются.

— Да, кстати! — спохватился Лешка. — С ней-то что делать будем?

— Как «что»? — удивился Виктор. — Отпустим, конечно.

— Как отпустим? Зачем?! Она же нас выдаст!

Сянь обернулся к девочке и улыбнулся.

— Не выдаст. Ей ведь тоже интересно узнать, кто ее настоящий отец.

Ники ответила ему вызывающим взглядом.

— Я сама решу, что мне делать.

— Решай, решай, — кивнул сянь. — Только не слишком долго. У тебя тоже мало времени.

Глава 33 Единственный свидетель

За мутными окнами электрички пробегали белые поля. Совсем скоро на их месте появятся новостройки, а пока тут затопленные равнины, замерзшие и укрытые снегом. Весной и летом тут не пройти — сплошные ручейки, протоки, островки, одинокие полусгнившие тополя… Как будто болото, на котором, по преданию, построен Санкт-Петербург, вытесненное из центра, просочилось по окраинам города из-под земли наружу. Слева небо было красное — от облаков отражалось свечение города. Справа темнел лес и светила луна.

В электричке было холодно и звонко, как в пустой жестяной банке. Пассажиров почти не было, половина лампочек в вагоне была отключена. Лешка вертел по сторонам головой и болтал. Ему было беспричинно весело.

— Сто лет не ездил на электричке! А зимой так и вообще ни разу. Круто, прямо как в лето перенесся! Прошлым летом мы один раз ездили в Солнечное на пикник, папа наехал днищем на камень, пробил картер, и нам пришлось возвращаться в город на поезде. Ну и давка была! А потом приперся какой-то алкаш с гитарой и стал песни дурным голосом орать, так ему давали денег, только чтобы замолчал или ушел петь в другой вагон…

Сянь, отвернувшись, глядел в окно и о чем-то размышлял.

Когда свечение города осталось позади, Лешка повернулся к сяню и сказал:

— Ты не беспокойся. Я тебе покажу эту Черную речку. Она от станции недалеко, может, километр. Только это такая речка, знаешь… типа сточной канавы. Даже странно, чего это водяной…

— Интересно, она не замерзла?

— Нет, — авторитетно сказал Лешка. — Туда всю зиму сливают всякую дрянь, я-то знаю. Я в Лисьем Носу сто раз бывал. У меня там живет куча друзей. Странно все-таки, почему этот водяной переехал именно в Лисий Нос? Получше, что ли, реки не мог себе подыскать?

— Он же скрывается, — заметил сянь. — Наверно, не мог.

— М-да, сочувствую. А как мы его найдем? Речка-то довольно длинная…