Мои друзья и горы.

   Свои ощущения я помню и сейчас. Сначала — на стадии простого вращения — это было почти приятно, как на качелях, но как только потребовались наклоны головы с закрытыми глазами, я вдруг почувствовал, что мои «качели» начали беспорядочно раскачиваться во всех трех измерениях. Уже через три минуты я сказал, что с меня хватит, на что мой мучитель ответил, что это очень мало даже для женщин и на самом деле я могу еще напрячь волю и потерпеть, по крайней мере, до десяти минут. Но еще через минуту я его предупредил, что наступил предел моей выдержке, еще немного и я залью его белоснежный халат содержимым моего желудка. Что-то было в моем голосе, что заставило его остановить вращение и отпустить меня на свободу. После этого испытания я сидел на скамейке в парке часа три, приходя в себя и придумывая, что бы сделать с этим Бараньи, если он мне когда-нибудь встретится (мне было особенно неприятно, что, судя по фамилии, он был венгром, как и мой отец).

   Вестибулярный аппарат моих друзей оказался почти таким же ненадежным инструментом, как и у меня. Исключение составил лишь Олег Куликов, который провел на этом стенде минут сорок, и видно было, что никакого дискомфорта он при этом не чувствует. Этим он не на шутку обрадовал доктора, который сказал, что такой результат уникален и что даже для командира космического корабля считается очень хорошим показателем, если он может вытерпеть двадцать минут.

   Первые впечатления, которыми с нами поделился доктор Малкин, не могли не польстить нашему самолюбию. По его наблюдениям, на всех стендах, кроме злосчастного «кресла Бараньи», альпинисты-высотники показали гораздо лучшие результаты, чем летчики-испытатели и даже космонавты. Вывод напрашивался сам собой: занятия альпинизмом могут рассматриваться как один из наиболее эффективных методов тренировки космонавтов.

Однако как серьезный ученый доктор Малкин не мог просто довериться своим впечатлениям, даже если они подтверждали его гипотезу, и стал более детально анализировать объективные показатели нашего тестирования. К его вящему удивлению, обнаружилось, что сравнение записей приборов, отмечающих объективное состояние организма человека, например, на центрифуге, показало почти полное совпадение характера изменений всех параметров для любого из нас и среднего летчика-испытателя, хотя предельные значения переносимых перегрузок при этом могли сильно отличаться. Отсюда следовало, что дело не в том, что организм альпинистов лучше подготовлен к перегрузкам, а в том, что мы, в отличие от летчиков-испытателей, были настроены на то, чтобы терпеть до конца. Точно так же совпадали изменения собственной температуры тела в термокамере для той же пары испытуемых, и различие состояло лишь в том, что обычный испытатель считал, что для него дискомфорт наступает уже при температуре тела 37,5°, а для некоторых из нас, например А. Белопухова, и 40° были нипочем. Пожалуй, только в барокамере наши показатели заметно отличались в лучшую сторону, хотя и здесь это различие было не таким резким, как первоначально могло показаться.

   Вывод следовал однозначный и довольно очевидный. Занятия альпинизмом, помимо развития общей выносливости и профессиональных навыков, конечно, благотворно сказываются на устойчивости к кислородной недостаточности, но более всего вырабатывают способность к долготерпению любых неудобств, будь то предельные физические нагрузки или всевозможный дискомфорт вроде длительного переохлаждения или перегрева, «холодных» или просто неудобных ночевок или чего угодно еще, с чем приходится сталкиваться в сложных условиях восхождений.

   Ну что же, наука подтвердила то, что мы давно уже знали: чего-чего, а стрессоустойчивости нам было не занимать. Безропотно терпеть мы можем очень долго. Кстати отмечу, что трезвомыслящий Мика сразу же после первых результатов испытаний в барокамере предложил своему приятелю доктору Малкину не ориентироваться на формальные показатели — кто какую высоту смог перенести, а сравнивать ход изменений объективных показателей для разных испытуемых. Но тогда уж очень сильна была эйфория от кажущегося «подтверждения» выдвинутой гипотезы о положительном влиянии занятий альпинизмом на самые различные функциональные способности человеческого организма.

   Однако для нас связь с Институтом медико-биологических проблем не ограничилась только испытаниями на стендах. Нам было предложено продолжить тестирование в полевых условиях, то есть в горах. Конкретно это означало, что 12—15 человек нашей команды поедут на несколько недель в район Эльбруса вместе с группой сотрудников института и за его счет. Там мы будем делать восхождения, а научная группа, вооружась набором портативных аналитических инструментов разного рода, будет проводить мониторинг нашего состояния до и после реальных нагрузок от горовосхождений.