Мои друзья и горы.

 В самом деле, нормальной могла считаться лишь автомобильная дорога от Сталинабада до райцентра Ванч, и весь этот путь, примерно в 400 км, мы проехали за два дня, получая огромное удовольствие от постоянной смены пейзажей и поглощения десятков чайников зеленого чая в уютнейших чайханах над арыками. Из Ванча до поселка геологов Дальний было всего 80 км, но чтобы преодолеть этот участок, потребовались те же два дня. Здесь уже не было ни одной чайханы, но зато были в изобилии большие и малые речки, и каждый раз нам приходилось мостить дорогу для наших полуторок, а затем перетаскивать машины на веревках. Надо сказать, что встретившись с таким препятствием в первый раз, наши шоферы категорически отказались ехать дальше, заявив, что дорога кончилась, а затея с перетаскиванием тяжелогруженых машин может прийти в голову только «гнилым» интеллигентам. Однако когда бурлацкая команда из двух десятков таких интеллигентов запряглась  всерьез, то оказалось, что действительно «воля и труд человека дивные дива творят», и уже после первой такой переправы шоферы поверили в наше «тягловое» могущество. Когда мы добрались до геологов, то те сначала подумали, что дорогу, наконец, отремонтировали, потому что последние две недели к ним удавалось проехать только на вездеходах.

   Дальнейший путь от геологов до базового лагеря — это всего 17 км, но здесь нет ничего напоминающего дорогу, а есть тропа, петляющая между моренными холмами и речными отмелями, иногда пересекающая боковые ледники и речушки. А груза у нас, между прочим, более четырех тонн, на плечах не натаскаешься. Но у геологов был свой парк грузового транспорта в виде трех верблюдов и двух десятков ишаков, и они любезно согласились сдать его нам в аренду на три дня при условии, что на это согласятся таджики — хозяева этого стада. Переговоры с погонщиками — дело очень ответственное и деликатное, и было единодушно решено, что его можно доверить лишь таким солидным и мудрым людям, как Мика Бонгард и Игорь Щеголев.

   Первоначальные позиции сторон были такими: таджики — верблюд может нести 100 кг, а ишак только 30 кг и оплата по дням работы; мы — 250 кг на верблюда и 60 кг на ишака и оплата по фактически перевезенному грузу. Попытки достичь компромисса на уровне простой торговли полностью провалились. Для нас сложность ситуации заключалась еще и в том, что в нашей смете было заложено очень мало денег на оплату каравана, так как эту статью расходов московские бухгалтеры ненавидели из-за невозможности получения достоверной финансовой отчетности. Но Игорь и Мика ни в чем не уступали многоопытным дипломатам, и свои усилия они направили в первую очередь на поиск уязвимых мест у наших оппонентов.

Вскоре выяснилось, что таджики неплохо зарабатывают у геологов и деньгами их особенно не заманишь. Зато они проявили неподдельный интерес к нашему снаряжению, такому, как кошки и особенно веревки, и, уж совсем неожиданно для наших переговорщиков, к двадцатилитровым металлическим банкам, в которые были упакованы разные продукты. Как только ребята это осознали, все изменилось кардинально: теперь у нас был товар, нужный таджикам, и мы были готовы уступить его за очень умеренную оплату, разумеется, не деньгами (мы ведь не торгаши!), а всего лишь за добрые услуги по транспортировке. После этого «стороны» отправились пить чай, и часа два от них никаких новостей не поступало. Остальным оставалось только паковать вьюки в расчете на то, что караван у нас все-таки будет.

   Я, конечно, не могу вспомнить всех деталей достигнутого соглашения, но четко помню, что на следующий день с утра весь требуемый транспорт вместе с погонщиками был в нашем распоряжении и мы смогли тронуться в путь. По дороге нам пришлось несколько раз ремонтировать тропу, но это уже были детали, и согласие с караванщиками ничем не нарушалось. Главное, что за два-три дня весь груз был переброшен в базовый лагерь на озере, после чего таджики получили свою часть «бартерной сделки» и очень довольные отправились вниз, пообещав, что на обратном пути проблем у нас тоже не будет. Не могу не отметить то необычайное уважение, с которым таджики с первого и до последнего дня относились к Игорю и Мике как к реальным хозяевам нашего предприятия — на мою долю не досталось даже следов такого уважения, хотя им в общем-то было известно, кто на самом деле является начальником экспедиции.

   Вряд ли мне стоит рассказывать подробно о спортивной стороне экспедиции и о технических подробностях тех или иных из сделанных нами восхождений. Мне просто хотелось бы в этом очерке вспомнить о наиболее примечательных моментах нашей жизни в тот год и попытаться передать ее общий настрой. Обо всем этом очень неплохо сказано в дневнике Вали Горячевой, который лежит сейчас передо мной, но у меня нет возможности привести его полностью. Поэтому я просто попробую рассказать о тех впечатлениях, которые частично сохранились в моей памяти, а частично возникли от чтения Валюшиного дневника.