Мои друзья и знакомые

поддерживал, хотя видно было, что про людей за красной стеной с

зубцами он все понимает. К примеру, говоря о своих маршрутах в

96

Мои друзья и знакомые

Таджикистане он не молчал о «мертвых» кишлаках, куда в свое время

землю для посева привозили из долины в мешках. Эти кишлаки

простояли на одних и тех же местах со времени заселения Согдианы, перенесли и походы Искандера Македонского, и арабов, и даже

Чингисхана. Погибли они по приказу своего местного начальства, массово переселявшего горцев вниз, где они должны были выращивать

небывалые урожаи «белого золота». Ничего особенно хорошего ни для

горцев, ни для хлопководства от этого так и не вышло, потому, что

горные памирцы за тысячелетия адаптировались к разреженному воздуху

высоты и в долинах у них заболевали легкие. Фридланд своего

отношения к этому никак не скрывал.

Но все же он старше меня на тринадцать лет, вырос при Дяде Джо, из

авиационного его отчисляли за репрессированного родственника, пару

раз в жизни, в Киеве и в Краснодаре с ним расправлялись с помощью

парторганов. Так что язык ему хорошо завязали. Тем более, что с

началом Перестройки рядом со зданием института появился плакат. На

нем была изображена птичка с широко открытым клювом и слова « Если

ты говоришь, что думаешь – думай, что говоришь».

Но году к 90-му и он получил надежду, стал участвовать в работе

городского Демклуба, стал потом доверенным лицом по выборам в

Народные Депутаты известного Олега Калугина, ездил по краю. Я от

него возил Калугину в Москву какие-то бумаги. Я всем этим живо

интересовался, даже написал для них листовку « Казаки, голосуйте за

чекиста! », где объяснял, что этот – не из тех чекистов, что гнобили

Кубань в Голодомор, а совсем наоборот. Когда Советская власть

собралась приказать долго жить, у них в Демклубе очень муссировался

вопрос о переименовании города назад в Екатеринодар. Одним из

немногих противников этой идеи был Володя. Он пытался втолковать

собеседникам, что это ведь она, Екатерина разогнала Запорожскую Сечь, а казаков сослала на Кубань. Но без большого понимания.

Время шло. Я из института ушел, вернулся в Москву, стал работать

сначала в странной конторе по экспорту сжиженного газа «Петролсиб»

техническим экспертом, три ночи провел у Белого Дома, потом перешел

в нижневартовское управление «Черногорнефть» московским

представителем. Проблемы, новые знакомые, хождения в «Роснефть» и

Минэнерго, деловые ужины в валютных ресторанах, Центр

Международной Торговли на Краснопресненской набережной, первые

поездки за рубеж: в получившую независимость Литву, в Париж, в

Сингапур, Гамбург и США. Из прежних знакомых я, в основном, поддерживал контакты со старой коллегой и приятельницей Таней

Пипой и ее мужем Валерой. Или, может быть, они поддерживали эти

контакты. Фридланд на моем пути теперь не попадался.

А дела у него, как потом выяснилось, шли не особенно хорошо. Вообще

свое материальное положение он коротко характеризовал так, что в

97

Сергей Эйгенсон (Марко Поло) конце 50-х после защиты кандидатской он сразу вышел на высокий

уровень зарплаты. Четыре тысячи рублей году к 60-му, действительно, получали не так многие. И с тех пор его обеспеченность небыстро, но

неуклонно падала. Но в начале 90-х падение стало заметным. Инфляция, а зарплата в деревянных все та же. Вокруг люди, в том числе его бывшие

мюриды, как-то крутились, создавали кооперативы, делали работы для

фирм по всей стране, торговали. Кое-кто и заметно разбогател. Но для

него тут места как-то не находилось. Я-то об этом ничего не знал.

Моя работа в «Черногорнефти» закончилась, в большой мере потому, что

мне совсем не нравились новые знакомые моего босса. Они производили

на меня впечатление вежливых и общительных гангстеров, особенно

широко известный ныне Алишер Усманов, тогда рекомендовавшийся, как лоббист, и явно нацелившийся на нефтедоллары нашей фирмы. Я

решил, что и один не пропаду, и сделал свою домашнюю фирмочку

«Техническое бюро», созданное, как я говорил с гордостью, без единого

рубля взятки. Давал консультации по нефти и газу, делал небольшие

работы для старых знакомых по временам « Покорения Сибири». И вот

однажды Татьяна Пипа, ставшая тем временем завлабом по ресурсам

нефтяного газа ВНИПИГазпереработка, предложила мне на основе

трудового соглашения поруководить их работой по измерению

фактических ресурсов на Красноленинском месторождении на западе