Мои друзья и знакомые

Ханты-Мансийского округа. И сразу сказала мне, что в участниках будет

Володя Фридланд. Я очень обрадовался и сразу согласился.

Прилетел я в Нягань и почти сразу увидел и Владимира Яковлевича и

других участников работы. Увидел и Таню, но она только представила

нас местному начальству, разместила девочек-пробоотборщиц в какой-то

пустой квартире, а нас с Володей и еще одним сотрудником в общежитии

и улетела назад. Работа пошла довольно бойко – все-таки опыт, с

факелами мы умели работать. С местными работниками мы сошлись

неплохо и замглавного инженера даже попросил нас помочь ему в уборке

его картошки. Ну, действительно, помогли ему выкопать, потом он нас

хорошо угостил в своей будке на участке. Одно горе, Володю

неожиданно прихватил сильный радикулит, выяснилось, что нагибаться

и копать он не мог. И очень чувствовал себя неудобно – все работают, а

он не может. Я его утешил, сказав ему: «Ты будешь у нас за

представителя райкома. Будешь ходить рядом и говорить: « Лучше надо

работать, товарищи! »» Конечно, мы все хорошо помнили советские

выезды горожан на сельхозработы. Работу мы сделали и я еще раз, по-

моему, уже в последний, приезжал в Краснодар писать отчет. И мы опять

расстались.

Года через два, я уже проводил тогда сына и его семью в Штаты, да и сам

уже задумывался об отъезде, раздается звонок: «Это Фридланд. Я в

Москве, в Центральной Клинической Больнице Министерства Путей

Сообщения». Я тут же собрался и поехал. Это в Лосином Острове, ехать

через метро «Улица Подбельского», потом автобус. Добрался я, увидел

98

Мои друзья и знакомые

Володю. Оказались плохие дела, у него болезнь крови. Если убрать

жалкие слова и как бы научную эквилибристику – рак крови, сказалось, быть может, его многолетнее хождение по высокогорьям под ливнем

космических частиц, послали вот сюда. Ну, палата на шесть человек, всё

по-советски. Приезжал я еще вместе с женой, привозил фруктики, какие-

то нужные шприцы, которых в клинике не было и надо покупать самому

больному. Оказалось, что и вообще почти ничего нет, как и в других

больницах, ни лекарств, ничего. Покупай сам! А у Фридланда и денег

нету. Как это получается, при том, что у него в Краснодаре полно

учеников, я не стал и спрашивать.

На счастье, у меня в то время была хлебная работа. Мой старый

нижневартовский знакомый Витя Сергеев работал в ту пору

руководителем в совместном российско-британском предприятии, офис

которого находился в нескольких кварталах от моего Безбожного

переулка. У них было в Коми республике, рядом с городом Печорой

месторождение с нефтью, застывающей уже при плюс тридцати. Так

называемая тиксотропия, структурная вязкость, при которой нефть

движется, но если остановится – так уже трубу не запустишь, нефть с

места не сдвинешь. Вот они неплохо платили мне за решение этой

задачи. Сначала-то я принанял докторшу наук из ВНИИ НП, специалиста

по присадкам, привез ей пробы нефти из Печоры. Она свою работу

сделала, но оказалось, что присадки позволяют снизить допустимую

температуру только градусов на пятнадцать. Этого было мало, надо было

искать другие пути, например, гидравлические. Я и решил привлечь

Володю к работе. Ну, он лежит, но считать-то может, мозги работают, это хорошо видно! Привез ему калькулятор с двумя памятями, пару

общих тетрадей, набор авторучек.

В конце-концов задачу мы решили. Получалось так, что сдвинуть с места

многокилометровую пробку не хватает давления. Но если пробка разбита

на множество, между которыми пузыри газа, то каждая пробка

сдвигается отдельно, дело идет постепенно и перепад давления нужен не

такой уж большой. Надо иметь такие пузыри, но тут уже помогает

профиль местности, да, в случае необходимости можно заранее

выполнить нужный профиль трубы с вертикальными изгибами. Надо

только транспортировать эту нефть вместе с нефтяным газом от

скважины до точки смешения с более легкой. Володя сделал изящную, как всегда, матмодель и все просчитал. При каждом приезде в ЦКБ я

привозил ему фрукты, какой-нибудь другой харч небольничного

характера и то, что он просил купить в городе. А забирал листочки с

выкладками для отчета. К сожалению, дело до внедрения не дошло, потому, что британская фирма, повозившись в Коми, поняла, что в

России каши не сваришь и прикрыла дело. Остался на память патент с

нашими именами, который я оформил уже после его смерти. Но и на

моем договоре Вова заработал пару тысяч долларов, что вполне оплатило

все его лекарства и другие московские расходы.

99