Мой единственный

Мертвое молчание приятеля заставило Ричарда спросить:

– Так плохо?

– Кто переехал тебя? – бросил Ор.

Ричард лежал на боку, держась за ребра. Он понятия не имел, сколько их поломано, но понимал, что наверняка немало. Каждый вдох отзывался острой болью. По крайней мере, ему повезло остаться в живых. А он был так близок к спасению… Он уже влез на каменную ограду сада и собирался спрыгнуть вниз, когда чья-то рука схватила его сзади, а затем в живот ударил кулак.

Согнувшись, с трудом хватая ртом воздух, он спросил:

– За что?

– Неужели не понятно?

Он не видел того, кто бил, но хорошо его знал. Безучастный голос только подтвердил его догадку. Еще когда Ричард перелезал через другую каменную ограду, ту, что окружала сад Джорджины, после того, как она ударила его по лицу, а муж увидел это, Ричард понимал, что расплаты не миновать. Сегодня он просто должен был рискнуть. Он так хотел оказаться рядом с Джорджиной, и вот теперь настал час платить по счетам. Он сам виноват, понадеявшись, что Джеймс может передумать и не воплотить свою угрозу в жизнь. Ричард решил, что убивать его Джеймс уж точно не станет. Когда Мэлори отправился на Карибские острова, чтобы спасти отца Габби, он не обращал на Ричарда ни малейшего внимания, полностью сосредоточившись на цели своей миссии. Поэтому Ричард и не придал должного значения угрозе Джеймса.

После первого удара Джеймса он попытался объяснить:

– Я ухожу…

– Недостаточно быстро.

Второй удар, отличный апперкот, пришелся на челюсть. Ричард упал спиной на землю. Он смутно осознавал, что, по крайней мере, половина присутствовавших на террасе и прогуливающихся по саду джентльменов бросилась к каменной ограде, наверняка решив, что дядя леди Реджины решил преподать урок наглецу, который без приглашения пытался пробраться на бал.

– Довольно, – с трудом поднявшись на ноги, произнес Ричард. – Я все понял.

Маска из тонкого фарфора разлетелась от последнего удара вдребезги. Осколки усеяли землю у его ног, а несколько штук вонзились в щеку. Острая боль смешалась с менее сильной там, куда угодил кулак Джеймса. Щека уже начала неметь.

Снова поднявшись на ноги, Ричард увидел выражение лица Джеймса Мэлори. Враг совсем не выглядел рассерженным, нет, он скорее откровенно скучал.

Поэтому Ричарду стало совсем не по себе, когда Джеймс с невозмутимым видом произнес:

– Мы едва начали.

Не будь Джеймс таким громилой, у Ричарда еще был бы шанс выстоять. Ор обучил его диковинным азиатским приемам, позволившим ему выходить без единой царапины из многих потасовок в кабаках, где он и команда Натана часто бывали. Ричард сделал все, что смог, чтобы защитить себя, но, как и следовало ожидать, у него ничего не вышло. Остановить этого Мэлори было просто невозможно. Габриэлла вполне доходчиво объясняла Ричарду, передавая слова Джеймса, что он убьет его, если их пути снова пересекутся. Мужчина был выдающимся боксером. Его еще ни разу никто не победил. Об этом говорила Габриэлла. Одного взгляда на Мэлори хватило, чтобы понять, насколько она права, – мощный торс и кулаки-кувалды.

За незаконное проникновение его жестоко наказали. Еще ни разу в жизни его так не избивали. Джеймс не остановился, пока Ричард не потерял сознание. Большинство мужчин, которые бросились в сад, когда драка только начиналась, остались посмотреть на это зрелище. Выглядывая поверх каменной стены, они чувствовали себя, по-видимому, в полной безопасности. Некоторые, пожалев Ричарда, помогли ему подняться и усадили в экипаж, после того, разумеется, как Джеймс вернулся в бальный зал.

– Ну? – вопросительно произнес Ор.

– Мэлори, – только и молвил Ричард.

– Тебе нужен врач.

Ор бросился к двери, чтобы нагнать молодого слугу прежде, чем он исчезнет по ту сторону коридора, но парень оказался сметлив. Распахнув дверь, Ор увидел за ней застывшего слугу.

– Я подумал, что вашему другу может понадобиться…

– Врач… да, спасибо.

Ор сунул слуге еще одну монету.

– Да, сэр.

Ор со смешком закрыл дверь. Ричард знал, как его приятеля забавляет, когда, обращаясь к нему, кто-то использует обращение «сэр». Пират не может и никогда не сможет стать сэром.

Комнатки над общим залом таверны были их обычным пристанищем. Только на острове Сент-Кристофер у каждого была своя комната в доме Натана. Но эта гостиница находилась в богатых кварталах города, в районе Мейфэре, где еще с XVII века, когда влиятельное семейство Гросвеноров приобрело здешнюю недвижимость, селилась только знать. В северной части района находилось несколько площадей, в том числе Беркли-сквер, где жила Джорджина. Гостиница когда-то была одним из таких богатых домов. Здесь Ора впервые назвали «сэром».

Вернувшись к кровати, Ор встал сбоку, воззрившись на Ричарда сверху вниз.

– Рискну предположить, ты все же поехал на бал?

– На бал-маскарад… Джеймс не должен был там меня узнать.

– Так почему он тебя узнал? Нет, я сам скажу: ты натворил там глупостей. Почему было просто не взглянуть на нее и уйти?

Лицо Ричарда передернулось бы, не онемей оно до такой степени.

– Я думал, что он меня не узнает… Просто он заметил, как я на нее смотрю…