Мой единственный век…

«Когда беспощадность ременных петель…»

Когда беспощадность ременных петель

Предстала реальностью, в угол зажав,
И камни, покинув земную постель,
Мелькают в руках, злую силу собрав, —
Не смей опускать головы перед правдой своей!

Пусть тело свела неподвижность оков,

Все вымажет ложь чёрным дёгтем речей.
Немало фальшивых картонных крестов
Сгорело в воздетых руках палачей.
Не смей опускать головы перед правдой своей!

И граду камней наступает предел

Антрактом в театре вселенских страстей.
Но смена придёт лишь тому, кто сумел
Остаться собой перед правдой своей!
Не смей опускать головы перед правдой своей!

Сентябрь 1988

«Молчание пустых квартир…»

Молчание пустых квартир —

ответом множеству вопросов.
Прохладные ладони стен,
прижатые к пыланью лба.
Сожжённые мосты дверей,
захлопнувшихся перед носом.
Не то чтобы потерян ключ —
здесь просто нет давно замка.
Здесь просто нет давно пути
по указателю «обратный».
Со ржавым скрипом за спиной —
решётки через каждый шаг.
Здесь, правда, есть одно окно
и вид через него приятный,
И сталь стекла спасёт тебя
от всевозможных передряг.

Не ветер с не твоих вершин,

тебе в лицо – сквозняк пленённый.
Вослед за ним тебе не ждать
вестей в конвертах голубых.
Ты спишь спокойно – нет проблем,
твой сон – разбойник приручённый.
Твоя тюрьма тебя хранит
при обстоятельствах любых.
Твоя тюрьма всегда с тобой,
всегда в тебе. Режим усилен.
Все посещения пресёк
тупой, нелепейший закон.
Попытка к бегству – не расстрел,
а хуже – возвращенье силой
В пустую комнату, к двери
с давно потерянным замком.

23 октября 1988

«Я здесь пройду мильоны раз…»

Я здесь пройду мильоны раз —

Меня никто и не заметит.
Что делать, слишком много нас
На переполненной планете.

Витрины застеклённых глаз,

Пустынный берег, край столетья…
Что делать, слишком мало нас
На переполненной планете.

12 ноября 1988

«Пусть написанное мне письмо…»

Пусть написанное мне письмо

На холодном ледяном ветру
В металлическом неуютном ящике
Не грохочет бездушной льдинкой.

Пусть распахнутое мне окно

Не щетинится остриями
Безобразного яркого света,
От которого режет душу и глаза.

Пусть не сказанное мне одно

Незаметное милое слово
Не станет песчинкой наждака,
Приложенного к моим ранам.

Пусть приснившиеся мне стихи

Не разбиваются в острые брызги,
Впивающиеся в лицо,
И без того залитое слезами…

Пусть встающее мне солнце

Зазвучит на высокой ноте
В резонанс с колебаньями сердца.
Может быть, в нём проснётся надежда.

9 октября 1988