Мои эстрадости

Письмо второе

В редакцию газеты «Доброе утро»:

«Уважаемый господин редактор!

Прошу выплатить мне гонорар за опубликованную в вашей газете сердечную благодарность всем организациям, товарищам и друзьям, поздравившим меня с пятидесятилетием.

М.Ткачук».

Письмо третье

В редакцию журнала «Человек и закон»:

«Уважаемый господин редактор!

Прошу через ваш журнал передать мою сердечную благодарность всем организациям, товарищам и друзьям, поздравившим меня с благополучным окончанием судебного процесса над редакцией газеты «Доброе утро», отказавшейся выплатить мне гонорар за опубликованную в их газете сердечную благодарность всем организациям, товарищам и друзьям, поздравившим меня с пятидесятилетием.

М.Ткачук».

Письмо четвертое

В редакцию журнала «Человек и закон»:

«Уважаемый господин редактор!

Прошу выплатить мне гонорар за опубликованную в вашем журнале сердечную благодарность всем организациям, товарищам и друзьям, поздравившим меня с благополучным окончанием судебного процесса над редакцией газеты «Доброе утро», отказавшейся выплатить мне гонорар за опубликованную в их газете сердечную благодарность всем организациям, товарищам и друзьям, поздравившим меня с пятидесятилетием.

М.Ткачук».

(Продолжение следует).

Сиамские близнецы Мини-пьесы

Сиамские близнецы [3]

На сцене – двое в одной общей куртке на замке-молнии.

Первый. Мы даже не похожи. Я – смуглый, кудрявый, черноволосый, у меня нос с горбинкой, а он – курносый и белобрысый…

Второй. Отойди! От тебя чесноком пахнет!

Первый. А как я отойду? Только вместе с ним, этим хамом и лгуном – я ведь чеснока просто так не ем, только в котлетах, которые он же у меня и отбирает. А уж насчёт «пахнет», то это я должен волком выть: от него так перегаром несёт, что комары к нему только в противогазах подлетают.

Второй (с насмешкой). А ты ещё духов накупи и дезодорантов!

Первый. Да, я ими обливаюсь. До тех пор, пока он у меня их не выхватит и не выпьет.

Второй. Французские не покупай – в них градусов меньше.

Первый. Он же алкаш, ханыга, с утра уже пьян. А я спиртное даже видеть не могу…

Второй. У него печень слабая. Я выпиваю – а его тошнит (хохочет).

Первый. Я бы его отлупил, но боюсь: его рука – правая, сильнее моей левой. И вообще, он более спортивен, чем я.

Второй. Гири выжимаю, гантели. Когда делаю приседания, он сопротивляется, книжку дочитать хочет. А я наваливаюсь и прижму, мне хорошо: дополнительная нагрузка.

Первый. Зато, когда на турнике подтягивается, я злорадствую: ему приходится и меня тащить.

Второй. И вера у нас тоже разная.

Первый. Вера – это условность: ни он, ни я в храмы не ходим, нас не приучили.

Второй. Я его в церковь не пущу.

Первый. А его в синагогу трактором не затащишь. Он о своей вере вспоминает только для того, чтобы меня нехристем обозвать. Хотя, когда его крестили, и меня в купель плюхнули, так что неизвестно, кто из нас больший нехристь.

Второй. Ты бы без меня образование не получил.

Первый. Ты бы в Университете ни одного экзамена не сдал, если б не я.

Второй. А тебя бы в Университет просто не пустили.

Первый . Это почему?

Второй . По профилю! (Хохочет). Ты вообще должен быть счастлив, что я тебя рядом терплю… Прекрати скрипеть!

Первый . Это он орёт, когда я на скрипке играю. И чтобы заглушить, включает свою любимую песню.

Звучит запись:

…Без меня тебе, любимый мой,

Лететь с одним крылом…