Мои эстрадости

И вдруг поймал я себя на неожиданной мысли: и он ведь сейчас один, и ему жутковато. Останется он в развалившемся доме, работать уже отвык, а придётся, потому что меня не будет – не на кого чертей вешать. И вдруг даже стало мне его жалко.

Психанул я на себя за эту слабость и, чтобы злость восстановить, стал вспоминать все его пороки. Но что-то не получалось: с одной стороны я его обвинял, а с другой – защитительные доводы приводил. Да, мешал на скрипке играть. Но без него я бы вообще ни разу не сыграл: ведь когда я своей левой смычком водил, он своей правой мне её поддерживал… Да, пьёт, много пьёт… Но ведь он не родился алкоголиком – пить стал на моих глазах, из-за жизни нашей патологической… Да, грубый, резкий, драчливый, но когда я в прорубь провалился, он же мне свои сухие ботинки отдал, а сам босиком до дома топал… И вдруг захотелось мне его голос услышать. Так внутри заныло, что не выдержал: заскочил в телефонную будку и наш номер набрал.

Второй (Выключает магнитофон, обрывает песню). Алло!.. Алло!.. Слушаю!..

Первый . А я молчу, только сердце барабанит. Молчим оба. Потом он спрашивает:

Второй . Это ты?

Первый . Я, – отвечаю и жду: сейчас какую-нибудь гадость ляпнет. А он снова помолчал и вдруг:

Второй . Как живёшь?

Первый. Я растерялся и засуетился: «Прекрасно, прекрасно. А ты?».

Второй. Превосходно.

Первый. И снова помолчали. Я уезжаю, – говорю, – далеко. И опять ожидаю что-нибудь вроде: «Скатертью дорога». А он снова, неожиданно:

Второй. Может, попрощаться зайдёшь?

Первый. Зайду… Повесил я трубку, совершенно ошеломлённый. А потом понял: да у него ведь на сердце сейчас такая же тяжесть, как и у меня. Я это своим сердцем понял, недаром же они у нас столько лет рядом бились!.. Подошёл к дому – дверь открыта, ждёт. В гостиной, над столом, фотография висит, где мы пацанами, в мохнатых шапочках. Как два медвежонка. Никогда он её раньше не вынимал, а тут… Но сделал вид, что не заметил.

– Закурить есть? – спрашиваю.

Протянул он мне пачку. Постояли, покурили. Потом я говорю: – Дом тебе остаётся. И мебель. Только ковёр продам – деньги на дорогу нужны.

Поднял он голову, глянул на меня как-то странно, никогда раньше так не смотрел.

Второй. Скрипку не забудь. Я тебе футляр починил.

Первый. Спасибо.

Второй. Куда поедешь?

Первый. Куда-нибудь на юг. Я здесь мёрзну.

Второй. Писать будешь?

Первый. Не знаю. А ты?

Второй. Вряд ли.

Первый. Ну, что ж… Пока.

Второй. Пока.

Первый. Будь!

Второй. И ты будь!

Первый. Помахал он мне своей правой, а я ему своей левой. И разошлись мы в разные стороны. Теперь уже навсегда. Я не оглядывался, чтобы швы не кровоточили. А он на прощанье песню включил.

Звучит песня: «Без меня тебе, любимый мой, лететь с одним крылом…».

Зря я ругал эту песню: оказывается очень она душевная.

Вступает скрипка и поддерживает эту песню.