Мой генерал

И локтем ткнул в сторону Федора Тучкова, а сам углубился в свои сырники, а вокруг произошло молниеносное движение и нечто вроде локальной энергетической вспышки. Марина густо и страшно покраснела, Вероника ехидно заулыбалась, дед Генрих Янович посмотрел на нее строго, Геннадий Иванович лицом выразил сочувствие и понимание, бабуся Логвинова была глуховата, Юля с Сережей перестали есть тертую свеклу и уставились на Марину, Галя перестала почесывать коленку Вадима и разинула рот, а Валентина Васильна ткнула сына в бок, на что гот не обратил никакого внимания. Оленька переглянулась с мамашей. Марине эти переглядывания не сулили ничего хорошего.

Ну совсем ничего хорошего!

– Марина, вам кофе или чай? – Это дед-профессор решил разрядить обстановку.

– Чаю, если можно.

Чай был в огромном самоваре, водруженном в центр стола, а кофе в алюминиевом чайнике. Чайник стоял возле Федора Федоровича Тучкова Четвертого.

– А мне кофе, – тихо попросила Оленька, свеча возле нее дрогнула, почти невидимое в утреннем свете пламя заколыхалось. – Один глоток.

Федор услужливо подхватил чайник.

– В кофе нет калорий, – объявила Вероника, – можете пить сколько влезет, Ольга Павловна!

– Зовите меня просто… Оля.

– Просто Оля я вас звать не могу. У нас с вами слишком большая разница в возрасте.

– Вероника!

– Дед, ну что ты все деликатничаешь, ей-богу! Мы тут все свои. Верно, Ольга Павловна?

– Вы бы кушали свою кашу, Вероника, – вступила Элеонора Яковлевна неприятным голосом и раздула ноздри в сторону Марины. – Мы с дочерью сами разберемся!

Однако унять Веронику было трудно. Марина подозревала, что вряд ли вообще возможно.

– Федор, вы не знаете, где здесь лошади?

– Э-э, какие именно лошади, Вероника?

Сын Павлик отчетливо хмыкнул и придвинул к себе тарелку, но глаз так и не поднял. Но раз хмыкал, значит, эмоции его обуревали, а Марина подумала было, что он совсем деревянный, с ног до головы.

– Господи, какие! Скаковые, конечно! Мы с дедом покатались бы! А вы умеете верхом, Марина?

– Нет.

– Напрасно. А вы, Федор?

– Признаться, я тоже не умею.

– Научитесь! Это просто. А потом вот… Марину научите. Ольгу Павловну в теннис, а Марину – верхом. Ну как?

– Вероника! – прикрикнул дед.

– А что? Это так шикарно – ездить верхом. Гораздо шикарнее, чем теннис. Верно, дед?

– Не знаю. Я по шику эти занятия не оценивал. Нет-с, не оценивал!

– Оленька, ну скушай булочку! Смотри, какая булочка славненькая, с изюмом! – Очевидно, переварив сообщение о том, что Марина “целовалась в бассейне вот с этим”, Элеонора Яковлевна решила следовать прежним курсом.

– Мама, отстань, я не хочу! Я вот… кофе, и мне достаточно.

Вероника достала пачку сигарет и положила ее на стол, прямо под носом у своего деда, который “гонял” ее за курево.

– Вам нужно бросить курить, – решительно объявила Юля. – Очень вредная привычка. Кстати, вам тоже, Марина.

– Вот, например, я бросил, – поделился Геннадий Иванович, – а раньше много курил, очень много. Теперь забочусь о себе, знаете ли. Годы-то уходят!

– Какие ваши годы! – воскликнула Элеонора Яковлевна. – Вы еще совсем молоды!

Марина молча ела. Чай оказался крепким, горячим, в сырниках много изюма, а омлет толстый и золотистый, тоже горячий. Ей было вкусно, и она почти не думала о том, как “опозорилась”, целуясь с Федором Тучковым в бассейне.

– Ты собираешься здесь курить? – язвительно поинтересовался Генрих Янович у Вероники. – Терпежу нет-с?

– Дед, да ладно тебе!

– А вы умеете верхом, Сережа? – Это Оленька спросила, проглотив крошечный глоточек кофе.

– Ни разу не пробовал! – ответил Сережа так радостно, как будто объявлял, что стал в прошлом году чемпионом по выездке. – Знаете анекдот? У человека спрашивают, умеет ли он играть на рояле, а он отвечает…

– Сереженька, этому анекдоту лет пятьдесят, – перебила его Вероника, – а может, шестьдесят, точно установить не удалось. Так что лучше молчите.

Юля, кажется, слегка рассердилась, а сын Павлик опять хмыкнул – наверное, эмоции одолели.

– Лошади – чудесные животные, – сказал Генрих Янович. – Чайку, Валентина Васильна? Ну, как угодно. Я после войны попал на Кубань, на конный завод. Кстати, с лошадьми лучше всех управлялись цыгане. Да-да-с! Конокрады, а равных им нет, и лошади их любят. Там я верховой езде и учился. И в седле, и без седла.

– Дед, ты нам еще расскажи, как штурмовал Зимний!

– Какой такой Зимний?! – всполохнулась переставшая жевать бабуся Логвинова. – Как же Зимний, он тогда ишшо молодой был, когда яво штурмовали!

– Она пошутила, Ирина Михайловна!

– Я пошутила!

– От шутки какие теперя шутят! А в мое-то время за такие шутки – десять лет без переписки! А теперя что хочут, то и говорят!

– Ваденька, а мы с тобой пойдем после завтрака на лошадок?

– Не знаю, Галка.

– Мы же собирались! Мы же хотели на лошадках покататься!

– Ну покатаемся, покатаемся! Мне только по делу надо смотаться.

– Ну, господи, ну по какому еще делу?!