Мой генерал

– Геннадий Иванович работает в “Моссельхозпродукте”. Старшим специалистом.

– Откуда ты знаешь?

– Ну, я-то как раз посмотрел, – заявил Федор Тучков Четвертый.

– Это ничего не значит! Он может быть кем угодно! Вернее, кто угодно может быть преступником, даже старший специалист “Моссельхозпродукта”. Но если преступник – он, значит, у него должны быть мотивы. Какие у него мотивы? А, Федор?

– Не знаю, – признался Тучков Четвертый. Марина отчаянно соображала.

– Но если убийца – Геннадий Иванович, выходит, что покойник имел к нему какое-то отношение, да?

– Очень тонко подмечено.

– Какое он мог иметь отношение к покойнику?

– Понятия не имею.

– Вполне возможно, что покойник и его тоже шантажировал.

– Признаться, я уже несколько запутался в том, кто кого шантажировал.

– Смотри. Если покойник действительно был шантажистом, он вполне мог шантажировать и Геннадия Ивановича тоже. И тот мог его убить. Он убил и решил, что все в порядке. Никто ничего не узнает – просто несчастный случай, утонул человек в пруду, да и все. Неожиданно мы узнаем, что это убийство, а вовсе не несчастный случай. Геннадий Иванович пугается, а тут еще приезжает Павлик, который вполне может быть шантажистом номер два.

– А Валентина Васильна номер три.

– Да. – Она так увлеклась, что не обратила внимания на то, что Федор неожиданно полез в траву, наклонился и стал там шарить. – Павлик запугал Веронику или угрожал ей, ведь он вполне мог подумать, что это она убила его приятеля! Она боится и думает, что он отомстит ей! Поэтому она и кричала, что ее смерть будет на его совести, как будто у таких людей может быть совесть!

– На.

– Что?!

– На.

Марина перевела дыхание. Прямо перед ее носом была широченная ладонь с сильно вырезанными линиями – какие там бывают линии, жизни и любви, что ли? – с желтыми бугорками мозолей. На ладони лежала земляника, всего несколько крупных, красных июльских ягод. Они пахли забытым, сказочным запахом.

– Уже земляника началась, – буднично сказал Тучков Четвертый.

– Началась, – пробормотала Марина, рассматривая ягоды.

– Ты любишь землянику?

– Кто же не любит землянику?

Высоко-высоко вверху шумели березы, лес как будто вздыхал. Марина осторожно взяла у него из ладони земляничину. Он смотрел.

Разве она могла съесть ее, когда он смотрел?!

– А вы… ты?

– Что?

– Не любишь землянику?

Федор Тучков Четвертый свободной рукой взял Марину за шею, притянул к себе и ссыпал все ягоды до одной ей в рот. После чего зачем-то понюхал ладонь и пошел вперед по тропинке. Через несколько шагов он оглянулся и помахал рукой. Как ни в чем не бывало помахал.

– Догоняй!

Марина потрусила следом. В голове у нее шумело и как будто березы качались.

Все оттого, что он приложил свою ладонь к ее губам. В ладони была земляника.

Она догнала его и пошла, в упор рассматривая фиолетовую спину.

Спина сделала оборот, и перед ее носом оказалась обширная грудная клетка – из распашонки воздвигалась массивная шея с железной цепочкой. Марина твердо решила, что больше никуда смотреть ни за что не станет.

– Нам обязательно идти на стоянку?

– Да. Мне надо проверить свои… подозрения.

– Подозрения, – повторил Федор Тучков странным тоном. – Ну, конечно.

Машину сына Павлика они нашли очень быстро.

Она стояла близко к воротам, наверно, потому, что приехала только вчера поздно ночью.

– Ну вот, – удовлетворенно заявила Марина, едва взглянув на нее, – я так и знала.

И перевела на Федора Федоровича торжествующий взгляд.

Машина – “Мерседес”, не слишком новый, но достаточно угрожающий, – оказалась именно такой, как она и предполагала. Она даже похвалила себя тихонько.

Тонированные стекла отражали дневной свет, и казалось, будто внутри был гроб. Марина приставила ладони ко лбу козырьком и придвинулась вплотную к окну.

Рассмотреть, что там, было трудно. Угадывалось что-то как будто белое и длинное на переднем сиденье, а больше ничего.

– Эй! Чего надо?! Отойдите от машины сейчас же!!

Голос был не слишком громкий, но угрожающий, какой-то такой, что Марину продрал мороз, и она отпрыгнула назад, зацепилась за ржавую цепь, ограждающую каждое “парковочное” место, боль взметнулась из коленки и ударила в голову и проткнула ее насквозь, как гнилую тыкву.

– Отойдите от машины!

Павлик в зеркальных очках, шортах и без майки приближался к ним со стороны ворот. Бицепсы, трицепсы и также прочая мышечная масса сверкали на солнце, перекатывались и поигрывали. Чугунный лоб нахмурен, отчего бульдожьи складки наползали на очки. На правом пудовом кулачище болталась кожаная сумочка, именуемая в народе “барсеткой”, а к шортам спереди пристегнут мобильный телефон в кожаном футлярчике.

Марина стала оглядываться по сторонам, но некого, некого было позвать на помощь, даже охранник скорее всего спал в своей будке, а до “жилых корпусов” так далеко… Черт бы побрал этот санаторий с его территорией, “почти целиком отданной лесу”, как говорилось в рекламном проспекте!

– Во, блин, дела! Че вам тут надо?! Какого хрена тогда за охрану платить, если всякий может!