Мой генерал Торрихос

Генерал вручил мне письмо для передачи ректору Университета, в котором изложил своё приглашение. Помню, что, когда он его мне его вручил, стыдно сказать: я осмелился предложить ему направить письмо по почте, «что было бы практичнее», — сказал я. Он молча посмотрел на меня долгим взглядом, как бы приглашая меня самого угадать его ответ на это.

Я остановился в столице Гватемалы, городе Гватемале, в весьма скромном отеле «Пансьон Ривера», и выбрал его потому, что знал, что в нём останавливался когда-то Че Гевара. Это придавало этому пансиону категорию, в тысячу более высокую, чем пусть у дорогих и роскошных других местных отелей.

Я вручил в ректорате Университета письмо-приглашение от генерала, и меня пригласили осмотреть университетский кампус. Относительно недавно здесь была зверски убита реакционерами Мисс Гватемала, очень красивая студентка этого университета, красивая не только внешне, но и внутренне, потому что придерживалась левых взглядов. И сделано это было с ужасающей жестокостью, чтобы так запугать народное сопротивление. Меня удивило, с какой осторожностью меня сопровождали и водили по университету и городу. При возвращении в пансион автомобиль, в котором меня привезли, остановили за 100 метров до входа, и пока я не вошёл в дверь, он стоял на месте. В другой раз мы зашли в кафе, но не успели сесть за столик, как мне сказали, что надо как можно быстрее уходить. Мы вышли, сели в автомобиль, и водитель потом долго крутил по переулкам и улицам, как будто бы уходя от погони.

Через несколько недель ректор и журналисты прилетели в Панаму и остановились в отеле «Гренада». Я был в номере с ректором, когда зазвонил телефон, ректор поднял трубку и, сделав изумлённое лицо, почему-то закрыл микрофон ладонью и сказал мне: «Говорит, что это Торрихос».

Да, это был он. Он пригласил нас всех к нему домой. И была очень интересная беседа, в которой генерал рассказывал о некоторых своих проектах. И в особенности о своём проекте преобразования парламента с его политическими партиями в построенную по территориальному принципу Ассамблею народных представителей. В этой Ассамблее есть даже один неграмотный представитель, есть индейцы, не говорящие по-испански, и женщины, среди которых, как сказал генерал, много боевых и активных.

Встреча продолжалась почти до ночи. Карлос Энрике задавал генералу, пожалуй, самые острые, интересные вопросы, среди которых был такой, например: «Для чего вы совершаете эту революцию? Чего Вы хотите тем самым добиться?» Роберто Диас говорил меньше всех. Но тщательно и быстро записывал то, что слышал. Потом он написал об этой встрече очень хорошую статью.

Ректор Роберто Валдеавеллано, безусловно, достойный места руководителя этого старейшего, с богатыми традициями и одного из первых на этом континенте Университета, выделялся в беседе своим большим чувством юмора, желанием посмеяться, насладиться этим, будто бы истосковавшись по смеху, счастью.

И это очень по-латиноамерикански. Даже не очень умная шуточка — для нас повод посмеяться и стать так хоть чуть счастливее. Таким был и генерал Торрихос, всегда готовый к улыбке, очень открытой и потому рискующей всегда столкнуться с нежданной жёсткой реальностью. И только когда это столкновение заканчивалось, становилось понятным, что он был готов к такой неожиданности и она не застала его врасплох.

В заключение беседы генерал пригласил гватемальцев через пару дней присоединиться к намеченному для проведения в Давиде форуму 505-ти представителей муниципалитетов страны. И послал одного из солдат охраны за сэндвичами в очень популярный тогда в Панаме ресторан «Ла Пуньялада». Ректор университета нашёл их очень вкусными и сказал: «Наверное, их приготовили в эксклюзивном заведении». Генерал ответил: «Да, действительно эксклюзивном, туда богачи не ходят».

На следующий день я повёз их в Давид. Я хотел поделить дорогу туда пополам, переночевав в Сантъяго. Но не получилось, все отели в Сантъяго оказались забиты, потому что многие ехали на машинах в Давид на это мероприятие по аналогичной схеме. Нам ничего не оставалось, как ехать в Давид, куда мы прибыли в 2 часа ночи.

И там гостиницы оказались полностью заселёнными. И бесполезно было кому-то там доказывать, что это приглашённые генералом люди и что их нужно разместить. Пользуясь своим положением, я попытался устроиться на ночлег в местную тюрьму, но и тюрьма была заполнена. И мы пошли спать на скамейки в парке. Другого выхода не было.

Каждый из нас устроился на своей персональной бетонной кровати. Только я начал засыпать, появился полицейский. К счастью, он меня узнал и потому оставил нас в покое. Но вскоре вновь вернулся. На этот раз с шестью гомосексуалистами, которых в ночные часы в парке всегда немало. Так как я сержант и был для него старшим по званию, он возложил на меня обязанность решить их судьбу законным порядком.