Мой идеальный смерч

— Все в порядке, не оправдывайся, — прервала меня Ольга. — Сейчас тебе главное — найти Дениса. Хорошо? Мне нужно идти, но я буду искать его по телефону и дальше. Может быть, дозвонюсь до Леры — у нее телефон выключен пока что. А ты съезди к нему домой, вдруг он действительно там и просто не берте трубку? Хочешь, я съезжу с тобой, кстати?

— Нет, — ту же отказалась я. — Спасибо за помощь, ты и так сильно помогла мне. Я сама все сделаю!

— Тогда созвонимся через часа два?

— Да, хорошо.

— Если я что-то узнаю, я позвоню раньше.

Она встала с дивана, неожиданно смутившись, а я сделала вид, что не замечаю этого.

— Оля? — окликнула я девушку, когда она подходила к двери моей комнаты, на пару секунд задержавшись у картины "Плутон".

— Что?

— Ты сказала, что не знаешь, как Денис это пережил. А как ты это пережила? — спросила я тихо. Она замерла.

— Хочешь знать, как? — с тоской спросила она. Мне захотелось обнять ее, потому что мне вдруг почудился темный океан эмоций Оли.

— Хочу.

— Зачем?

Я подошла к ней и без слов осторожно обняла за плечи. И через секунду поняла, что она плачет — беззвучно, с минимумом слез, но так горько, что у меня защемилось сердце. Я погладила ее по спине, чувствуя, как она беззвучно вздрагивает. Она плакала, а я молчала.

— Как? — Вновь спросила я жалобно чуть позже.

— Просто. У меня не стало ровно половины того, что верующие люди называют душой. — Прошептала она. — Я так скучаю по ней.

Она неловко отстранилась от меня, пряча мокрые глаза и щеки. Я усадила гостью на диван.

— Знаешь, Маш, когда сестры не стало, я пыталась стать ею. — Вдруг сказала Оля, и ее голос был хриплым и обессиленным. — Чтобы сохранить ее в себе. Пыталась стать такой же хорошей, перенимала многие ее привычки, манеру поведения и общения. Родители только диву давались. Я всегда хотела короткую стильную прическу, но Инна не стригла волосы, и я тоже не делала этого. Сестренка хотела поступить на искусствоведа, на нашу специальность, и я поступила туда вместо нее. Она была послушной дочерью и успешной ученицей, и я стала такой, какой хотела быть она. Правда, все это случилось не сразу.

Я вновь молча погладила ее — теперь уже по волосам. Мне самой хотелось рыдать и кричать при этом, но я понимала, что если я начну это делать, мы вдвоем захлебнемся в слезах, а мама вызовет нам бригаду скорой помощи.

А Ольга все никак не могла остановиться — видимо, ей нужно было выговориться, выпустить в форме слов свою боль из себя. Она, глотая слезы, все говорила и говорила:

— Первые два года после смерти Инки я просто не могла ничего делать, и мать отвезла меня заграницу, чтобы я там полечила нервы. Я пыталась быть такой же, как сестра. Очень. Правда, моя истинное "я" — а оно стервозно и эгоистично, прорывалось время от времени, и я зависала в клубах и на вечеринках. Откровенно одевалась, глотала экстази или пила алкоголь, отрывалась в компании с альфа-самцам, становилась грубой и наглой девкой. Я не понимала и до сих пор не понимаю, что со мной происходит. Только после того, как я познакомилась с Димой, я стала многое осознавать, Маша, — она судорожно вздохнула, сдерживая рвущийся наружу всхлип. И она зашептала дальше. — А он как раз увидел меня в "неправильном" образе. Повел себя, как рыцарь. Довез до дома, не приставал, забыл мои ужасные слова. Он меня этим всем поразил. И я стала к нему тянуться, потому что он теплый, очень теплый, умеющий согреть. Правда, Дима сказал, что не может встречаться со мной, потому что любит другую девушку. Я не знала даже, что это ты. И я сказала: "Тогда, может быть, мы будем встречаться тайно? Просто постель и ничего больше". И… уломала его. Это так глупо, когда ты радуешься всем подачкам внимания любимого человека.

— Я знаю, — вдруг вспомнился мне Никита. Я радовалась даже просто тому факту, что видела его вдалеке. — Я знаю, Оля. Но я всегда думала, что ты очень гордая. У тебя есть гордость, Оля?

— Гордость? Что значит гордость? — усмехнулась она, вытирая новую дорожку слез, а я делала вид, что не замечаю этого. — Ты знаешь, какой я гордой была раньше? Какой высокомерной, заносчивой. Меня не зря многие называли просто сукой. И они были правы. А потом… Иногда мне кажется, что жизнь постоянно чему-то учит меня. Словно я когда-то что-то неправильно совершила, а теперь расплачиваюсь за это. Когда умерла Инка, во мне что-то сломалось. Осталась только гордость. А когда я встретила Диму ушла и гордость.

— А ты пробовала стать самой собою? — спросила я.