Мой идеальный смерч

— Это ты меня прости, — обнимала его я, но плакать не переставала — просто физически не могла этого сделать, а лицо мое горело от глупых слез. Я редко когда плакала из-за себя, потому что всегда считала, что желать себя — не слишком хорошее занятие, я ревела из-за Дениса, из-за того, что он пережил и того, что он чувствует. Наверное, это было одно из проявлений моей любви — сострадание и желание сделать так, чтобы Денис никогда больше не чувствовал себя плохим или виноватым, обиженным и расстроенным. Я плакала, обнимая его, и видела перед собой то маленького мальчика с испуганными синими глазами, потерявшего маму и услышавшего страшные слова своей бабушки, то одинокого подростка с упрямо поджатыми губами, всеми силами старающегося быть лучше — не просто лучше всех, а лучше самого себя, то неподвижно лежащего на берегу юношу с раскинутыми в стороны руками, только что нашедшего любовь и потерявшего ее в морской трагедии, то просто самого обычного двадцатиоднолетнего парня, которому надоело все на свете.

Чуть позже я поняла, что, в общем-то, плакать и страдать из-за любимого человека — нормально явление. Когда искренне кого-то любишь — то желаешь ему только счастья, когда этому человеку плохо, ты понимаешь, что тебе хуже, чем ему, в два раза, а когда хорошо — ты радуешься больше него раза в четыре.

— Машенька… Ну пожалуйста, не надо так. Все ведь хорошо. Хорошо, правда? — Денис осторожно вытирал большим пальцем мои слезы с щек. — Зайка, посмотри на меня. Ну-ка посмотри на меня. Мне в глаза. Маша, посмотри мне в глаза.

Я нехотя подняла взгляд на его лицо и шмыгнула носом, как маленькая девочка.

— Ты не должна плакать. — Твердо сказал Денис. — Не из-за чего. Плакать надо тогда, когда больше ничего другого тебе не остается. Поняла меня?

Я кивнула.

— Извини, я… Я не знаю, почему… они катятся по щекам. Я… Ты не должен быть таким, — шептала я горько.

— Каким?

— Идеа… идеальным. — С трудом выговорила я.

— Ты не хочешь, чтобы у тебя был идеальный парень? — шутливо спросила он, но я поняла, что Смерч насторожился.

— Если я хочу быть с тобой, — я сглотнула, — значит, ты идеален для меня априори. Даже в своих недостатках. Денис, Денис, пожалуйста, будь самим собой? Не переживай. И не вини себя ни в чем.

— Это легко сказать, — склонил он голову и улыбнулся.

— И не делай вид, что улыбаешься или смеешься, если на самом деле тебе горько. — Я коснулась губами его подбородка. — Ты должен жить для себя, а не для других. Понял?

— Понял, Маша. — Дэн прерывисто вздохнул и посмотрел на темную речку. — Если ты мне будешь помогать, я…

— Буду, — перебила его я.

— Тогда хорошо. Я буду стараться. А ты не плачь. Иначе я выкину тебя в речку. Маша, серьезно, я слез женских боюсь. А особенно, как оказалось, твоих.

— А почему ты не дрожишь от страха? — вновь всхлипнула я.

— Потому что я — мужчина, — гордо изрек он. — И я ничего не должен бояться.

— Эй! Опять идеальничаешь.

— Неа. Я просто хочу, чтобы ты успокоилась. Ты плачешь — и мне плохо. Правда, солнышко мое. Хочешь, я назову тебя котенком?

— Мур-мур. — Хихикая, сказала я. После его слов слезы сами по себе стали высыхать.

— Вот и хорошо. — С одобрением проговорил Смерчинский. — Молодец. Не плачь больше.

На несколько минут мы замолчали. Дэн продолжал сидеть на траве, вытянув вперед длинные ноги, а я положила голову ему на колени и стала смотреть в вечернее бескрайнее небо. А потом откуда-то потянуло дымом, и я поморщилась. Денис, рассматривающий мое лицо, тут же заметил это и спросил:

— Маша, я давно хотел узнать. Ответишь? — он дождался моего кивка и только тогда продолжил, не забыв вновь вытереть мою мокрую щеку, по которой бежала последняя слезинка. — Почему ты не любишь дым? Ты ведь огненная девочка, а его просто не переносишь. Есть причина?

— Ну-у-у… — Замялась я. — Просто…

— Говори. Про меня ты знаешь все, я тоже хочу знать все о тебе. Иначе, как я буду тебя защищать с недостатком информации о своем Бурундуке? — улыбнулся он подбадривающее, играя с моими волосами.

— Я не люблю об этом говорить. — Глухо отозвалась я и поежилась, хотя было жарко. Дэн тут же взял меня за руку. — Когда я была мелкой, ко мне в гости пришла подружка — она жила в соседней квартире. Родителей дома не было — папа в командировке был, и мама — на работе, а Федька ушел в магазин. Мы с девочкой играли в куклы и ничего не замечали. А в это время у нас в квартире перемкнуло старую проводку, и внезапно начался пожар. И тогда так сильно пахло этим дымом, — тоскливо сказала я Дэну. — Это запах забивался в нос, и от него хотелось кашлять. Мы с подружкой очень испугались и не понимали, что делать. Только вопили, как сумасшедшие. Хорошо, что нам помог соседский мальчишка, его, кажется, Андреем звали. Да, Андреем. Они с мамой снимали квартиру рядом с нашей какое-то время.

Я замолчала.

— Дальше? — ласково сказал Денис.