– Инна, вы приехали… Вы… А как вы?.. А я же… – потом тянет носом, косится на кастрюлю на столе и спрашивает растерянно: – А это что?
– А это, – весело объявляет Любимая, – кислые щи. Лучшее средство от похмелья. Давайте, Костя, умывайтесь и подсаживайтесь к нам. Мы с Буней проголодались.
– Я… я сейчас, – кивает Костя и, споткнувшись на крыльце, убегает в дом.
Там что-то стучит, льется вода, и мы с Любимой переглядываемся, как заговорщики. Кости нет долго, а когда он появляется снова, на нем чистая футболка, джинсы, а мокрая шерсть торчит вверх слипшимися прядками.
– Вы меня извините, – торопливо начинает он, подходя к Любимой и заглядывая ей в глаза. – Так неудобно, в гости звал, и вдруг в таком виде… Вы не подумайте, я…
– А я не думаю, – улыбаясь, качает головой Любимая. И вдруг добавляет лукаво: – Вы, Костя, садитесь к столу скорее. Щи остывают.
Потом они едят, стучат ложками, переговариваются и смотрят друг на друга глупыми счастливыми глазами. И мне даже хочется немного пожурить их за то, что вроде бы взрослые серьезные люди, а ведут себя как какие-то неуклюжие щенки. Но я ничего не говорю, ем свою вареную лопатку, и настроение у меня прекрасное.
– А вам… когда возвращаться? – вдруг спрашивает Костя и оглядывается по сторонам, замечая, что уже темнеет. – Может, отвезти вас? Поздно уже…
И тогда моя Любимая тоже краснеет и, отводя глаза, говорит:
– Костя, а мы вот с Буней решили… немного погостить у вас. Если вы, конечно, не против.
– Я? – охает Костя. – Да что вы, я… Я с радостью… Инна, я ведь в прошлый раз еще хотел вам сказать… Да не решился…
Тут мне приходит в голову, что пора закончить с ужином и пойти полежать на крыльце. Мне, конечно, очень интересно подслушать, что будет дальше. Но день сегодня был долгий, я устала, а от съеденной телятины приятно отяжелела. И теперь меня клонит в сон.
Я забираюсь на крыльцо, растягиваюсь на нагретых за день солнцем деревянных ступеньках и блаженно распрямляю больную лапу. Глаза закрываются, и в ночной черноте передо мной начинают кружиться солнечные блики на воде озера, у которого мы с Любимой недавно гуляли, и пятнистая тень от большого дерева в Костином дворе, и пыльная дорога, по которой мы приехали сюда. Все то страшное, злое и чужое, что раньше было в моей жизни – Синий и Серый, Тамара, Желтолицый, зэк Ушастый с его острым оружием, – никогда не приходит ко мне во сне. Я, как и прежде, вижу только солнце и мою Любимую. Только теперь мне уже не страшно просыпаться.
Прежде чем окончательно провалиться в ночной мир, я приоткрываю глаза и вижу над собой огромное, бездонное, бархатистое черное небо, усыпанное мелкими серебристыми блестками. А чуть опустив морду, замечаю Костю и Любимую. Они сидят рядом со мной, на ступеньке крыльца. Голова Любимой лежит у Кости на плече, а он держит ее руку в своей огромной лапе. И я думаю еще поворчать для порядка, чтобы дать ему понять, что, если он вздумает обидеть мою Любимую, я от него мокрого места не оставлю. Но в итоге не ворчу, а просто снова закрываю глаза. Я и так знаю, что Костя ее не обидит.
Вторая рука Любимой опускается мне на голову, я чувствую ее легкое прикосновение и отчетливо понимаю, что бояться мне больше ничего не нужно. Мы вместе. И все теперь будет хорошо.