Мой хищник

Вместо ответа беру чайную ложку и пододвигаю к себе ягодный джем. Он откидывается назад, и ему трудно скрыть торжествующую улыбку – еще бы, такой простой выигрыш! Смотрю на него ни слова не говоря, а сама спешно крошу круассан, запиваю его сладким американо.

Пока мой желудок получает белки и углеводы, мозг начинает судорожно работать. Наверняка, вопросов он не даст задать так много, как бы мне хотелось: киви, сок, кофе и булочка – не такой уж большой залог на чаше весов, который может оплатить данные о моей свободе или о том месте, где я сейчас нахожусь.

Однако…

Тут мужчина поднимает руку и в задумчивости поглаживает подбородок. Я вижу его крупные пальцы, изящную, но довольно массивную кисть, и вопреки всему разумному, что всегда находилось во мне, я вдруг начинаю представлять, как этот самый палец оглаживает мои губы, раздвигает их и входит в горячую мякоть рта.

Увлекшись этой мыслью, я совсем теряюсь и практически заглатываю все, что лежит на тарелке, принесенной тактичной мужественной прислугой.

Мне кажется, что даже мои бедра сжимаются от того, какой эффект вызывают его простые движения, и вся эта обстановка начинает тяготить. Лучше бы мы беседовали в спальне, где, по крайней мере, нет стекла, которое может вонзиться в мою обнаженную спину, если он вдруг решит опрокинуть меня на стол в порыве страсти…

Только я успеваю додумать эту мысль, как он прикладывает руку к виску, натужно сглатывает, будто бы то, что он видит перед собой, причиняет невообразимые страдания, манит и не дается в руки.

Резко одергиваю себя, опускаю глаза, разглаживаю краешек алой юбки, задравшейся чуть больше положенного.

Промокаю рот салфеткой, откладываю ее на тарелку, показывая, что трапеза окончена и теперь мы должны перейти ко второй части нашего договора. В голове тут же испуганными бабочками взвивается рой мыслей, и я не могу сфокусироваться ни на чем, кроме одного:

— Ты меня убьешь?

Он морщится.

— Нет.

Я выдыхаю. Кажется, будто бы гора с плеч падает и разбивается на миллиарды крошечных камушков, что давили мне сердце все это время.

— Ты меня отпустишь?

Дыхание снова остановлено, я смотрю прямо в его лицо, но трудно считать, что происходит там, за фасадом холодного спокойствия, в которое он завернулся, как в кокон.

— Нет, — наконец говорит мужчина.

Я сжимаю зубы, чтобы не начать кричать и бить посуду, которая выставлена на этом огромном столе.

— Первый, зачем я тебе? — нервно выбрасываю вопрос в воздух, надеясь на ответ, хотя бы короткий.

— Слишком много вопросов, — хмыкает мужчина, и я понимаю, что облажалась. Надо было спросить что-то совсем другое.

Он встает и проходит мимо стола. Грациозной походкой хищника приближается ко мне и нависает сверху. Я держу себя в руках, хотя его запах тут же бьет в нос и заставляет повиноваться, прогнуться под него, следовать за ним.

— Но один ответ я подарю тебе. Хоть ты его и не заслужила. — Он проводит кончиком языка по ушной раковине и это самое будоражащее, что я когда-либо чувствовала. Мое тело тут же приходит в готовность – я буквально ощущаю, как соски выпрямляются, царапаются о мягкий шелк рубашки, а ноги буквально сводит от неудовлетворенности короткого прикосновения. — Ты ведь до сих пор не знаешь моего имени. Меня зовут Бэд.

От его шепота по рукам и ногам пробегает дрожь, но я сижу, застыв как статуя. И не сразу могу обернуться, чтобы проводить затуманенным взглядом удаляющуюся от меня фигуру.

 22

Половину дня я провалялась в ужасном ничегонеделании. Находиться одной, без компании, для меня не привыкать - в нашем доме не были приняты частые приемы гостей. Подруг как таковых у меня и не было, но скучала я не по этому.

Мне было и тошно, и муторно, и жаль себя. Я не знала, что делать и чем занять свой беспокойный мозг, который начал подкидывать самые страшные варианты развития событий.

Бэд…имя очень подходило этому мужчине. Быстрый, сильный, скорый на решения и совсем без тормозов. Я даже несколько раз сказала его вслух, но осеклась: подумала, что оборотни должны иметь супертонкий слух. Решит еще, что я его зову и появится здесь!

К моменту, когда в дверь деликатно постучали, давая понять, что обед готов, я была готова взорваться от переполнявших меня эмоций, но в то же время ощущала себя опустошенной.

Усаживаясь на своем месте напротив Бэда, который снова оценивающе скользил по моему телу глазами, в этот раз не скрытыми за стеклами очков, мне хотелось сразу же приступить к расспросам.

Но он, помня о нашем договоре, указал спокойным жестом на стол, приглашая к трапезе. Я вздохнула и взяла салатную вилку. Как ему не понять: в расстройстве от неизведанного кусок в горло не лезет, максимум, на что я способна – пить воду, и то только для того, чтобы восстановить в себе водный баланс от выплаканных слез.

— Что с моими родными? С гостями, которые были на вечеринке? — отставив тарелку, наконец спросила я.

— Бомба была муляжом.

Я выдохнула и закатила глаза. Представляю, в каком шоке все были, когда это выяснилось.