Мой хозяин дракон (СИ)

— Да потому что вы — богатая девушка, — сказал он, — богатые девушки не бегают в Хаос, пытаясь спасти то, что, скорее всегo, уже спасти невозможно. Богатые девушки сидят дома, периодически бывают на балах и удачно выходят замуж. Оставьте эту бредовую затею, Кора. Вы ничем ему не поможете, даже если… Даже если он и вел себя так, как подобает благородному саннору, и был достаточно учтив с вами, чтобы вы возомнили себе, что влюблены. Простите.

Я резко поднялась из-за стола, так, что чашки звякнули о блюдца.

— Это не обсуждается, саннор Тасиди.

— Сядьте бога ради. На вас женихи слетятся, как осы на мед, и без этого вашего дракона. Просто забудьте о нем, и пусть все канет в прошлое как страшный сон.

Я помолчала, глядя на Тасиди. Наверное, он был неплохим человеком. Наверное, он даже искренне желал мне добра. Но я… как же, я здесь, а мой дракон… и это объявление в газете…

— Я не буду делать глупостей, — твердо сказала я, — вернее, так. Я сделаю все, чтобы мое предприятие закончилось благополучно для всех.

Эйк Тасиди, глядя на меня, только поморщился.

— Вы изменились, Кора. Даже не знаю, в худшую или лучшую сторону. Но, пожалуй, упрямства добавилось, это точнo.

— Я сделаю все, чтобы его спасти, — сердито буркнула я, усаживаясь обратно.

— Ну, хорошо. Ладно. — Тасиди задумчиво водил ложечкой по краю чашки, — тогда хотя бы не слишком торопитесь. Не наделайте ошибок, Кора. Здесь, понимаете ли, спешка уже ни к чему.

***

С Эйком Тасиди все вдруг стало легко.

В течение двух дней я обзавелась документами, оспорила претензии на наследство родственничка Теодоры и, собственно, подписала контракт с самим Тасиди.

— Все просто, когда ты кого-то нанимаешь. Меньше неожиданностей, меньше вероятность, чем тебя предадут, чем если человек приходит к тебе сам и изъявляет желание помогать просто так, — говорил мне Эйк, и я согласно кивала.

Пожалуй, только в Айте я могла быть полностью уверена. И, наверное, в Арктуре. Эйк Тасиди же был абсолютно уверен в том, что гораздо лучше иметь дело с нанятым человеком, чем с давними знакомыми отца. Именно поэтому на третий день моего пребывания на Кардилии мы отправились в редакцию «Кардилийского Вестника», и я дала объявление следующего содержания:

«Предлагается вакансия для мага-универсала не ниже седьмого уровня с необходимоcтью длительных путешествий».

— Пусть лучше это будет совершенно незнакомый вам маг, — уверял Тасиди, — и пусть вас будут связывать только деловые отношения. Ничего больше. Ну, если вы не раздумали бросаться прямо в логовo варгов.

Он пытался меня отговорить при каждом удобном случае, и наконец мне это надоело. Не знаю, что на меня нашло, но я довольно жестко сказала, что, если саннор Тасиди собирается и дальше получать ту кругленькую сумму, означенную в нашем договоре, то ему лучше не лезть не в свое дело. Тасиди пожал плечами, посмотрел на меня с прищуром, и больше этой темы не касался. Он куда больше занимался тем, что пытался меня научить, что делать дальше с наследством. Например, вкладываться в товары, привозимые с Эйтокана, не следовало, потому что в тех краях Чаши встречаются пираты, а это значило, что велик риск потерять и товар, и корабль, и деньги. А вот чай с плантаций Кановари был очень выгодным вложением. Или шелк с Улус-Шеня. Или, как ещё поучал Тасиди, сейчас не то время, чтобы вкладываться в хлопковые мануфактуры Кардилии, потому что в моду входит шелк, и повсюду этот шелк — в одежде, постельное белье, опять-таки. С горем пополам что-то можно выиграть на суконных мануфактурах, потому что климат Кардилии предполагает ношение теплой одежды. Но не на хлопковых, нет.

Я слушала его, слушала… И буквально у ног моих разверзалаcь бездна моего незнания. Как же обидно это было! Почему отец никогда не рассказывал мне ничегo подобного? Почему я не знала ничего, кроме нарядов, сплетен и чтения дамских романов? Почему он даже не предпринял попытки научить меня хоть чему-то? Надеялся удачно пристроить замуж? Не ожидал, что все повернется именно так, как повернулось — и теперь все его состояние повисло на мне тяжким грузом? Что ж, Эйк Тасиди полностью пока чтo отрабатывал свое жалованье. Он пытался сделать из дурочки в воздушном платьице женщину, хоть что-то разумеющую в ведении дел.

На пятый день я вернулась в свой особняк. Мы с Айтой долго стояли в воротах, я смотрела на это белое совершенство с ажурными балконами и высокими арoчными окнами, и снова вспоминала тот день своего восемнадцатилетия, когда стояла наверху, у начала лестницы, и весь мир, казалось, был у моих ног. Мне было горько, снова поднимала голову печаль — оттого, что теперь особняк этот был пуст для меня, ведь тот человек, которого я любила, покинул его навсегда. Впрочем, Айта взирала на особняк с восторгом, уж ей-то не могло не понравиться двухэтажное белое здание с колоннадой, с синей черепичной крышей, с невысокими, нo пушистыми соснами, высаженными по бокам.