Мой худший друг

– Пока, – Арина опускает взгляд, все еще продолжая сжимать мою ладонь.

Провожаю ее до самого дома. Можно сказать, сдаю из рук в руки ее отцу. Дядь Степан незамедлительно открывает эту самую дверь, руки наши к тому моменту уже разомкнулись.

На Громовой пальто, из-под которого торчит красный капюшон моей толстовки. Платье свое она в пакет закинула.

Спускаюсь по ступенькам, пару раз оглядываюсь. Дверь уже закрылась. Закрываю калитку и сажусь в тачку. Хорошо, что она все это время стояла в паркинге аппартов.

Щелкаю поворотником и выезжаю на трассу.

На телефон падает очередное сообщение от Татарина. Текст не меняется. Он все еще зовет в клуб. Пораскинув мозгами, еду туда.

Настроение болтается где-то над головой.

Весь вечер улыбаюсь как полный дебил, потому что зациклил в своей башке каждый момент этого короткого вечера, пока был с ней вдвоем. Посекундно.

К тому же отца в городе нет, у службы безопасности послабление на этом фоне, можно и немного оторваться. Ну, как оторваться, посидеть в випке и поглазеть на толпу под веселые разговоры. Без фанатизма, короче.

– Всей хай! – падаю на диван.

Татарин лениво растягивает губы в улыбке, сидя в компании двух тянок.

Листаю меню, параллельно бросая взгляды в толпу. Осматриваюсь.

– Тим! – пальцы Ады зарываются мне в волосы.

– Руки, – сжимаю тонкое запястье, – убери.

– Ты чего такой злой?

Грановская дует губы и садится рядом. Провокационно закидывает ногу на ногу, чтобы ее кожаная юбка задралась до пупка, видимо.

Ада постоянно крутится в нашей тусовке. Раньше мы иногда даже вместе зависали. Но «раньше» – тут главное слово.

– Я сама доброта, – отталкиваю от себя лодыжку, которую она пытается пристроить на моих коленях.

Грановская цокает языком. Гримасничает, но продолжает улыбаться как дура.

Хочется закатить глаза от всех этих жеманностей.

– Может, потанцуем? – не унимается. – Или можем к тебе поехать…

Выдыхаю. Откидываю меню и прошу официанта принести мне воду с лимоном. Наблюдаю за удаляющейся девочкой в униформе и только потом поворачиваюсь к Аде.

Спать я ни с кем не собираюсь. Ни с Адой, ни с кем-то здесь еще.

В этом плане у меня есть принципы. И в сложившейся ситуации в свои штаны кого попало я не пускаю. Да и девахи, что перманентно крутятся в нашей тусовке, частично на всех поскакать успели. В последнее время меня это жутко напрягает.

– Нет, – качнув головой, делаю глоток из принесенного стакана. – Советую переключиться на Дюшу.

Грановская переводит взгляд на Королева. Морщится.

– Ты же знаешь, что я хочу только с тобой. Давай выйдем, я сделаю тебе приятно.

– Свали отсюда.

– Что?

– Ты глухая или тупая? Встала и пошла отсюда.

Ада хлопает глазами. Поджимает губы и, фыркнув, вскакивает на свои длинные ноги.

– Козел!

Он самый. Откидываюсь затылком на спинку дивана.

Время переваливает за два ночи. Кручу в руках смартфон, а потом пишу Аринке.

Я: Спишь?

Ответ приходит ровно через полминуты.

Ариша: Нет. Просто лежу.

Я: Фоточку скинь.

Ариша: Обойдешься.

Сообщение заканчивает недовольным смайликом.

Я: Уже скучаю. Ты же не передумала насчет вечера?

Ариша: Нет.

Я: Отлично. В полночь будь готова.

Завершаю свое послание сердцем. В ответ получаю улыбочку и убираю телефон в карман.

После клуба прихватываю Королева. Примерно до пяти торчим на гонках. Нужно вытрясти взбрызнувшийся в кровь адреналин от ожидания сегодняшней встречи с Громовой. Потому что и так руки ходуном ходят. Вся башка только ей забита.

Еще суток не прошло, а я по ней уже соскучился. Пока на квартире были, до смерти ее, наверное, зацеловал. Она даже начала попискивать, что губы болят.

– Король, я домой, тебя подкинуть?

– Не, я с пацанами.

Киваю и запрыгиваю в тачку. Дома падаю лицом в подушку даже не раздеваясь.

Просыпаюсь часа в два.

Принимаю душ, переодеваюсь и спускаюсь в столовую. Мама как раз обедает.

– Доброе утро, – взмахивает вилкой. – И во сколько ты вчера пришел?

– Часов в пять, – выдвигаю для себя стул. – Трезв и адекватен, был, – уточняю.

– Мы с тобой, кажется, договаривались, что ты дома появляешься не позже двух.

– Это старая договоренность. Тогда я был несовершеннолетним. Пора заключить новый договор.

– Кто-то решил осмелеть, пока папы в городе нет?

– Ни в коем случае, – улыбаюсь. Хотя мама, конечно, права. При отце я бы под утро домой не заявился. Чревато последствиями. – Это была разовая акция, – сдаюсь. – Ты же ему не скажешь?

– Вон, – кивает на окно, – Вячеслав доложит.

Вячеслав – это начальник службы безопасности.

– Ну можно же как-то договориться, – демонстрирую тридцать два зуба.

Мама отвечает ответной улыбкой и качает головой.

– Ты у нас теперь мальчик совершеннолетний, поэтому сам с папой объяснишься и передоговоришься, – подмигивает.

– Ты явно хочешь моей смерти, – ковыряю ложкой поданный суп.

– Нет. Лучше расскажи-ка, почему мы вчера с тобой так неожиданно пошли на балет?

– Хотел тебя порадовать.

– Ты не любишь театры.

– Зато ты любишь.

– И Громовы.

– При чем тут Громовы?