Мой кровный враг

Поэтому он двинулся вперед медленно и осторожно, прощупывая перед собой путь в поисках магических ловушек. Думать о том, что девчонка, которую он вытащил с того света, все-таки нашла способ ударить в спину, и он сам вложил ей в руки оружие, было невыносимо. Как и все люди, Ричард очень не любил, когда его обводили вокруг пальца. Но не думать об этом было нельзя, и он обернулся к Еве.

– Держись ярдах в трех от меня.

Она покачала головой.

– Может быть, я успею увидеть что-то, не заметное тебе.

– Акиль же мне голову оторвет, если с тобой что-то случится, – попытался воззвать он к здравомыслию Евы, заранее зная, что попытка обречена.

С самого начала вокруг него собрались люди, оказавшиеся достаточно безумными, чтобы всемером пойти против всего мира. Двоим эта затея стоила жизни: Бенджамин и Элинор остались под стенами столицы в той же общей могиле, где покоились братья Эйдо. Чумные не разбирали, какой род дал начало горячей плоти, привлекавшей их. Ричард видел деревни, сожранные до последнего человека, видел то, во что эти твари превращали женщин, и готов был платить любую цену, лишь бы их становилось меньше. Но – сам. Не заводя в ловушку друзей.

– А если что-то случится с тобой, Акиль оторвет голову мне, – не осталась в долгу Ева.

– Я не ребенок.

Тем более не годилось втягивать друзей в его личные проблемы. Хватило и одного раза, когда он едва не привел их на плаху. Тогда ему очень повезло, что сэр Грей поддался тщеславному желанию получить прославленного бунтовщика живым и согласился в обмен на него отпустить остальных, для самого же Ричарда уже ничего не имело значения: он совершил что хотел, и умер бы без сожаления.

– Ты – прекраснодушный идиот, непонятно как доживший до своих лет, – фыркнула Ева. – Надо было пустить девку вперед. Острие меча между лопаток делает сговорчивыми всех.

– Она не девка.

– Ох, простите, надо было любезно предложить леди Розе Эйдо сопроводить нас по подземельям ее замка. Почему ты ей веришь? Яблочко от яблони…

Самому бы понять, почему ему так хотелось ей верить. Верить дочери человека, при одном воспоминании о котором до сих пор сами собой стискивались челюсти и начинало шуметь в ушах. Ева права – он прекраснодушный идиот. Но это не значит, что нужно подставлять и ее.

Если он ошибся поверив той, кому не следовало бы верить, не стоило заставлять платить за это других. Ричард открыл было рот, чтобы велеть Еве вернуться ко входу – прямого приказа она не ослушается.

Но тут за спиной раздался отчаянный крик.

Внутри словно лопнула до предела натянутая струна, тело на миг стало легким, и закружилась голова. Он не ошибся. Он все-таки не ошибся.

И когда они наткнулись на чумных, Ричард задвинул Розу за спину, ни на секунду не усомнившись в ней. Даже когда ощутил, как сплелась магия – он бы не успел заблокировать заклинание, занятый рукопашной. Но Роза ударила по чумным. Не лезла под руку, как он и просил, а била продуманно и расчетливо. Ее и правда очень хорошо учили. Пожалуй, можно посылать с патрулем и не опасаться, что подведет остальных. Стоило возиться с посвящением.

А что она шарахнулась, когда он случайно оказался слишком близко – так глупо было бы ожидать чего-то другого. Еще глупее – что это оказалось неожиданно больно. Как и ее молчание сейчас. Да что с ним такое, как мальчишка, право слово! Она – хранитель, он – магистр, и все, что ему нужно – чтобы она выполняла приказы и не вредила ордену. Когда они вернутся, он прикажет рассказать, дальше – по ситуации. А все неуместные воспоминания следует вернуть обратно в небытие, где им самое и место.

Впереди забрезжил свет, стены коридора, по которому они пробирались, раздались в стороны. Еще десяток ярдов, и Ричард погасил светлячок.

Свет лился словно бы из ниоткуда, заполняя пространство настолько равномерно, что никто и ничто не отбрасывали теней. Сложная система зеркал, одна из гномьих тайн, ушедшая в небытие вместе с самими гномами.

– Гномьи ходы, – сказал Ричард. – Во всей красе.

Век бы их не видать.

В гномьих коридорах была своеобразная красота. Пространства между стенами ничуть не меньше, чем на главной улице столицы. Разве что потолок низковат: Ричард бы дотянулся до него, встав на цыпочки – если бы ему вдруг взбрело в голову что-то подобное. Ровный, как зеркало, пол. Мозаика на стенах. Свет… Настоящий дневной свет.

Роза восхищенно крутила головой по сторонам, и Ричард даже немного ей позавидовал. Сам он ненавидел гномьи ходы всей душой. Тысячи стоунов камня над головой. Голод и усталость. Ночные кошмары. И постоянное присутствие чумных где-то на самой грани сознания, постоянное и раздражающее, точно зуд от комариного укуса или камешек в ботинке: вроде мелочь, не стоящая внимания, но способная довести до исступления. Особенно если учесть, что чумные тоже чуяли хранителей – к счастью, гораздо слабее, иначе взяли бы измором, не оставив ни одного спокойного мига, не давая отдыхать, есть или спать.