Мой ласковый и нежный мент

В субботу, как обычно, с утра ее навестили Славка и Антонина. Брат похудел и осунулся, пиджак висел на нем как на вешалке. Людмила подозревала, что это вовсе не следствие хронического недоедания: уже с первого класса он мог приготовить себе вполне съедобный обед, а к окончанию школы научился жарить не только яичницу, но и картошку с мясом и даже стряпать.

Так что не голод был причиной, а наверняка то самое письмо от Светланы. Но это были лишь догадки, подтвердить их даже Антонина не сумела, потому что Славку видела редко, а поговорить удавалось лишь в автобусе, во время неблизкого пути до города.

На этот раз и Антонина, и Славка странным образом спешили: быстро сообщили школьные и деревенские новости и уже через четверть часа стали прощаться. Как выяснилось, Барсуков совершенно случайно оказался в городе по делам и обещал довезти их до Вознесенского на своей машине. Антонина сказала об этом абсолютно спокойно, без обычных подковырок в ее адрес. Людмила в ответ, вероятно слишком весело, попрощалась с ними: она изо всех сил пыталась скрыть разочарование и... обиду. Она поняла, что Барсуков уже никогда не навестит ее…

Но следующие посетители, хотя и на короткое время, развеяли ее дурные мысли. Впервые за эти дни ее навестили Максим Андреевич и Костя. Когда дед и внук возникли на пороге, она от неожиданности чуть не потеряла дар речи, сердце вдруг забилось где-то в горле, и ей показалось, что вместе с голосом она потеряла и способность дышать. Неужели Барсуков решил наплевать на собственные принципы и все-таки приехал повидать ее?

Нет, не решился! Старший и младший из семейства Барсуковых хотя и приехали в город с Денисом, но проведать ее, как объяснил Максим Андреевич, надумали по собственной инициативе. Она ждала, что старик передаст ей хотя бы привет от своего несносного сына, но тот промолчал, а она не спросила. Видать, Максим Андреевич действительно не подозревает об их отношениях. Об их канувших в прошлое отношениях… И слава богу, что не догадывается, иначе она не смогла бы столь искренне радоваться их приходу.

Самое главное было то, что Костя нисколько не испугался ее необычного вида, с порога бросился к ней, радостно что-то бормоча и улыбаясь во весь рот. Без лишних церемоний обнял ее за шею, а потом и вовсе залез на колени, да так и просидел почти все время.

– Людмила Алексеевна! – Старик смущенно потер переносицу. – Простите, что не в свои дела лезу, но меня очень беспокоит Слава. В последнее время он, похоже, совсем перестал заниматься и, кажется, пропускает уроки в школе. Мне по-соседски видно, что он иногда в учебное время по двору бродит и вечерами перестал нас с Костей навещать.

– О господи! – Людмила с ужасом посмотрела на соседа. – Я чувствовала, что с ним нехорошее творится, но не до такой же степени!

– Успокойтесь, пожалуйста, – еще больше смутился Максим Андреевич, – я думаю, все его смятение от этой девочки, от Светы, которая живет сейчас у моих родственников в городе. Денис пытался поговорить со Славой, но все напрасно. Одно только и твердит: «Она меня предала! Красивой жизни захотела! А я предателей не прощаю!» Гордый он у вас парень, неуступчивый.

– В том-то и дело! – вздохнула Людмила. – И я вот некстати в больницу попала. Сейчас мне надо рядом быть, стараться, чтобы глупостей не наделал. А то приедет раз в неделю – как следует поговорить времени нет, не то что на путь истинный наставить. – Она удрученно вздохнула, прижала Костю к себе и заглянула мальчику в глаза:

– А ты, проказник, сильно дедушку огорчаешь?

Костя улыбнулся во весь рот, замычал и отрицательно покачал головой. Потом потянулся к сумке, которая стояла у деда на коленях, вытащил оттуда картонную папку и раскрыл ее. В папке лежало несколько листов чистой бумаги и ручка.

Высунув язык от напряжения, мальчик крупными печатными буквами написал ее имя и с торжеством посмотрел на нее, видимо ожидая похвалы.

– Умница, молодчина. – Людмила ласково погладила его по голове. – А ну-ка покажи, что ты еще умеешь писать?

Костя серьезно посмотрел на нее, слез с колен и, придвинув стул к тумбочке, принялся то ли писать, то ли рисовать все на том же листе бумаге. Когда дед попытался заглянуть за его ладонь, сердито сверкнул на него глазами и, что-то пробурчав, повернулся к нему спиной, загораживая написанное.

– Ишь ты! – почесал в затылке Максим Андреевич и сокрушенно покачал головой. – И у этого уже свои секреты. Вы знаете, Людмила Алексеевна…

– Зовите меня просто по имени, – перебила она старика, – мне этот официоз на работе надоел.

– Хорошо, Людочка, мне и самому давно хотелось так вас называть, но все как-то не решался! – Он слегка понизил голос. – Денис навещал вас?

– С какой стати? – Людмила пожала плечами. – У него своих забот хватает!

Максим Андреевич нахмурился:

– Не пойму, что с ним происходит! В последнее время стал таким раздражительным! Или по работе что-то не ладится? Слышал я, упустили они этого подонка Надымова?

– Упустили, – подтвердила Людмила, – да еще на пару с Дроботом нагоняй получили от начальства.