Мой ласковый и нежный мент

Людмила засмеялась, и Денис понял, что странное чувство скованности, владевшее им с того момента, когда эта малознакомая девушка открыла глаза на обочине дороги, куда он принес ее из ущелья, еще не опомнившуюся, наконец-то отпустило его, и он вздохнул с облегчением. Ведь если бы не она, то лежать ему сейчас под спрессованной снежной массой. А все вокруг продолжало бы жить как ни в чем не бывало: и эти неяркие пока звезды на высоком небе, и остроконечные темные пихты, и снег, пахнущий свежим бельем и только что выловленной из ручья форелью… Барсуков перевел дыхание и уже без обычного замешательства встретил взгляд девушки. И почему он думал, что у нее черные глаза? Никакие они не черные, а глубокого синего цвета, как только что распустившаяся горная фиалка.

Он невольно остановился взглядом на женских губах – полных, красиво очерченных, свежих, не тронутых помадой. И внезапно подумал о том, какими мягкими и теплыми становятся губы желанной женщины, если прижать ее к груди, склониться к нежному лицу, отбросить эту растрепавшуюся прядку волос, которую она то и дело пытается заправить под ушанку…

Денис почувствовал, как внезапно вспотели его ладони. Он поспешно отвел взгляд в сторону и глухо спросил:

– Почему вы смеетесь? Я что-то не то сказал?

– Простите. – Людмила прикрыла губы ладонью, пряча улыбку, и уже серьезно посмотрела на него. – Пора устраиваться на ночь. Забирайтесь внутрь, а я за вами.

* * *

Внутри было еще теснее, чем он предполагал.

Лечь и выпрямиться в полный рост мешал костер.

Людмила приказала Барсукову занять место рядом с поленницей в дальнем углу их убежища. Сама же устроилась ближе к выходу. Карабины она положила в изголовье, топор – рядом с собой. И, заметив недоуменный взгляд Дениса, пояснила:

– Завтра утром, если вход завалит, придется откапываться. Поэтому и кладу его ближе, чтобы потом в темноте не искать.

Денис снял куртку, затем подумал секунду и снял китель. Аккуратно свернул его и положил в изголовье. Людмила окинула его критическим взглядом и посоветовала:

– Кобуру снимите. Никто на ваш пистолет не позарится!

– Да уж куда мне против вашей артиллерии! – усмехнулся Барсуков, но снял оперативную кобуру и пристроил все там же, в изголовье.

– Наденьте-ка лучше это! – Людмила вытащила из рюкзака свитер и подала его Денису. – Как ни заделывай щели, сквозняк все равно чувствуется, а вы сейчас пропотели, так что лучше не рисковать.

Денис молча натянул свитер и озадаченно хмыкнул. Он был явно тесноват в плечах и в груди, а рукава едва доходили ему до локтя.

– А мне он почти до колен, – удивилась Людмила и добавила:

– Больше двигаться надо, господин милиционер, или физическим трудом заниматься.

– Ох, Людмила Алексеевна, Людмила Алексеевна, все бы вам критиковать да обличать! Не надоело еще? – произнес он укоризненно и принялся разуваться.

– Простите, – неожиданно смутилась девушка, – я не хотела вас обидеть. Честно сказать, вы не похожи на человека, отрастившего себе зад в казенном кресле.

– Ну спасибо! – Протянул удивленно Барсуков. – И как я должен принимать ваше замечание – за одобрение или за порицание?

– Только не как комплимент! Я знаю, вы неплохой спортсмен, и если мне не изменяет память, то на днях волейбольная команда вашего отдела стала чемпионом района.

– К комплиментам я не приучен, потому как не дама, а что касается волейбола, то мы и вправду неплохо сыграли. Ваш знакомый, например, отличился. Станислав Васильевич.

– Я и без вас знаю, что Стас классно играет в волейбол и на лыжах неплохо бегает. В прошлом году на зимней спартакиаде первое место занял. А по субботам в спортзале Дома культуры школьников тренирует.

– Похоже, вы в курсе всех подвигов Дробота.

Что это, особый личный интерес? – поинтересовался Барсуков.

– Возможно, – пожала плечами Людмила, – я ведь его всю жизнь знаю. На одной улице росли.

Он, правда, на несколько лет старше. С братом Антонины дружил. А нас, малявок, они вроде как не замечали.

– И вас это сильно задевало?

– Нисколько., В детстве я его терпеть не могла. Он меня Людмилой-крокодилой называл. Я, конечно, в долгу не оставалась, за что получила массу подзатыльников.

– Никогда б не подумал, что Стас дрался с девчонками. Сейчас он к ним, если не ошибаюсь, питает несколько иные чувства.

– Ну, во-первых, дралась я не хуже мальчишек, и не каждый еще мог со мной справиться. Во-вторых, он и тогда девочками увлекался, за что ему периодически весьма прилично доставалось. После драки они с Пашкой, братом Тони, скрывались у них на сеновале. А мы им раны перевязывали, пятаки к синякам прикладывали…

– А я тоже в молодости любил подраться. У нас обычай такой раньше был: накануне Троицы собирались парни из соседних деревень на большой поляне за нашим селом и носы друг другу квасили будь здоров! Правда, никаких тебе велосипедных цепей, свинчаток, ножей тем более. Только палки, причем определенной длины, не больше метра.

А мужики постарше со стороны за схваткой наблюдали. И если какой-нибудь удалец чересчур уж начнет кулаками махать, тут же его в сторону оттащат, успокоят по-своему.