Мой Ленинградский горный. Табошар урановый

Недолог был мой обход вокруг вокзала,
Поезд подошел, и уж на него садиться надо.
И вскоре время отправления настало,
Гудок паровоза – и вот уж позади вокзальная ограда.

Замелькали полустанки, леса, озера, дачи.

Пятница – и дачников в вагоне едет много.
Усевшись на лавке у окна, читать книгу начал:
Остановок до Лесогорска много и ехать долго.

Вот станция «Белоостров» промелькнула за окном,

Затем «Солнечное» как бы осветило весь вагон,
И вот уж «Репино», и поезд замедляет ход,
А дачники лопаты в руки – и скорее из вагона вон.

Эти места моему сердцу вскоре станут дорогими,

Когда здесь буду встречаться с любимой. Но это позже.
А сейчас Зеленогорск уж позади, и скоро в Выборге мы были.
Здесь пересадка. Все – к дверям, и я на выход с чемоданом тоже.

Дождик моросил, и на платформе я стоять не стал,

А по лестнице спустился в вокзальный ожиданья зал
И там, скучая, прихода поезда до Лесогорска ждал.
Вдруг поезд из Финляндии пришел и у вокзала встал.

Финны в одежде модной вскоре появились в зале

И бесцеремонно разглядывать нас сразу стали.
И мы на них, не опуская глаз, смотрели.
Горды мы были, но как финны одеваться все хотели.

Большая группа финнов в город, видимо, собралась,

Разговаривали шумно и кого-то в зале ожидания ждали,
А другая часть из них по всему вокзалу разбрелась:
В ресторан, буфет, а двое в туалет скорее побежали.

Решил и я до отхода поезда туда сходить,

В вагонах наших обычно они всегда закрыты:
Проводник один на поезд, а кто их будет мыть?
Зашел, а туалет оказался местом покупок-сбыта.

Из баула на полу финн достал одежду-шмотку,

А два фарцовых парня – из сумки нашу водку.
«Столичная», «Московская» тогда у нас валютой были,
Испуг сперва на лицах их, но обмен свой все же совершили.

И, видимо, чтобы я доносить на них не вздумал,

Мне финн две жвачки, пахнущие мятой, в руку сунул.
Не наешься ими, но они для нас новинкой были.
Еще мгновение – и их уж нет, всех следы простыли.