Мой любимый герцог

Святые угодники… Она, должно быть, врезала ему как следует. Только теперь Аннабель ощутила жуткую боль в костяшках пальцев.

Раздался свисток, Масляные Глаза бросился на нее и схватил. Ну нет! Она изо всей силы лягнула его сапогом в колено. Нога полицейского подкосилась.

– Чертова девка!

Набежавшие со всех сторон полицейские дергали и трясли ее, Аннабель сопротивлялась, яростно извиваясь всем телом. Платье затрещало и порвалось, вдобавок Аннабель споткнулась и сильно ударилась коленями о булыжники, где в грязи валялась ее раздавленная сапогами шляпа.

Дело принимало серьезный оборот. Ведь Аннабель ударила полицейского. Скрутив ей руки за спиной, полицейские подняли ее и поставили на ноги. Ей хотелось извиваться и царапаться, как кошка в капкане. Но тупая боль в коленях придала ясность ее мыслям. Не стоит, они победят, несмотря ни на что. Поэтому Аннабель не стала сопротивляться.

Ее затащили в стоящий рядом полицейский экипаж и захлопнули дверцу. Аннабель подняла голову, откинула волосы с лица и огляделась вокруг.

Три женщины сидели на скамейках вдоль стен, их бледные лица были устремлены на нее. Аннабель с трудом поднялась на ноги и закачалась, колени вдруг подкосились.

– Садитесь сюда, милая. – Одна из женщин, едва ли старше ее самой, похлопала по деревянной скамейке слева от себя.

Аннабель опустилась на сиденье, пытаясь сдержать дрожь в ногах. Из-за стены доносился возмущенный гнусавый голос полицейского, которого она ударила.

– Что происходит? – спросила она. И сама услышала смятение в собственном голосе.

Никто не успел ответить, потому что дверца кареты распахнулась и полицейский поднялся по ступенькам. Слава богу, не тот, которого она ударила.

Экипаж резко тронулся, и Аннабель едва не свалилась со скамейки.

– Сэр, – хрипло спросила она, – куда вы нас везете?

Молодой офицер избегал ее взгляда.

– Никаких разговоров, мисс.

Она уставилась на него, а он так же упрямо смотрел прямо перед собой.

– Они везут нас в тюрьму, милая, – сказала женщина рядом с ней.

В тюрьму?!

– А ну тихо, – сказал полицейский, теперь уже более резко, и положил дубинку на колени.

На противоположной скамейке всхлипывала маленькая белокурая женщина с мятой зеленой лентой через плечо.

Примерно через четверть часа карета остановилась перед огромным неприступным зданием. Железные буквы над входными воротами сообщили Аннабель, куда она попала: тюрьма Миллбанк.

Их продержали час в затхлом предбаннике. Наконец звякнул колокольчик, и Аннабель ввели в душный кабинет. Клерк за столом даже не взглянул на нее, пока она усаживалась. Его глаза не отрывались от толстой конторской книги, в руке он держал перо. Ровным голосом он спросил ее имя и место жительства и велел сдать ридикюль. Затем пододвинул к Аннабель журнал.

Рядом с ее именем было написано: «Оказание сопротивления и нападение на государственного служащего».

Дрожащей рукой Аннабель нацарапала подпись.

– Сэр, что дальше?

Мужчина даже не поднял глаз, только потянулся к звонку на своем столе.

– Сэр, – умоляюще сказала она.

Он взглянул на нее, а затем прищурился, как будто неожиданно посмотрел на яркий свет. Его рука опустилась обратно на стол.

– Ну, мисс, – протянул он, – обо всем узнаете завтра.

От ужаса тошнота подступила к горлу.

– Мне придется остаться здесь на ночь?

– Таков порядок, мисс. Если только кто-нибудь не приедет за вами и не внесет залог.

– Залог… – прошептала она.

У нее не было денег на залог. И никто даже не знал, где она находится.

Клерк протянул руку к колокольчику.

Она умоляюще наклонилась к нему.

– Сэр, не могли бы вы передать сообщение?

Он заколебался, затем с сожалением покачал головой.

– Боюсь, что не сегодня, мисс.

– Пожалуйста, всего лишь одно. Леди Катрионе Кэмпбелл.

– Леди? – Сочувствие исчезло из его глаз и сменилось подозрением.

Еще бы. Ведь, глядя на нее, нельзя было подумать, что она может составить компанию леди. Без шляпки, на пальто и лифе платья недоставало пуговиц, на голове бог знает что. Если бы она назвала имя графа Вестера Росса, пожалуй, ее просто отправили бы прямиком в Бедлам.

Аннабель опустилась обратно на стул.

– Пожалуй, не стоит.

В камере она снова оказалась вместе с женщинами из полицейского экипажа. Единственное окно под самым потолком, деревянный табурет и узкая койка в левом углу. Из зияющих трещин в старых половицах тянуло мерзким, приводящим в отчаяние запахом отбросов.

Женщина, говорившая с северным акцентом, та самая, что предложила ей место в карете, бросилась на грязную койку. Белокурая девушка робко присела рядом и обхватила руками свое худенькое тело.

– Почему мы здесь? – захныкала она.

– Я? – Северянка вытянула ноги. – Не позволила полицейскому ущипнуть себя за грудь.

Девушка, все еще стоявшая рядом с Аннабель, хихикнула.

– Неужто тебя закатали в Миллбанк из-за ерундовой оплеухи и щипка за грудь? – спросила она.

Тяжелый кокни заставил Аннабель повнимательнее взглянуть на нее.

Мрачные глаза смотрели сурово.

– Ну, что уставилась? – угрожающе спросила девушка.

– Вы ведь не суфражистка, – догадалась Аннабель.

На лице девушки появилось насмешливое выражение.