Мой любимый компас (СИ)

Дома ужин проходит в какой-то гнетущей тишине. Бруно недовольно клацает вилкой по тарелке, а мама, уткнувшись носом в свою, только изредка тяжело вздыхает. Видимо, отчиму снова что-то стрельнуло в голову, и они поссорились. Так часто бывает. Мама вроде и повода не дает, но он умудряется прицепиться к любой мелочи. Он, слава Богу, маму физически не обижает, зато на вольные эпитеты не скупится. Мама потом плачет, а он на следующий день приносит ей букет цветов и встает на колени, прося прощения. И она прощает. Потому что выбора у нее нет.

Помогаю убрать со стола и ухожу в свою комнату. Мама не любит, когда я слушаю их разборки, и всегда велит сидеть у себя. Прислушиваясь к возмущенному бубнежу Бруно, я беру телефон и открываю соцсети. Мне нужно отвлечься, чтобы не сорваться и не ринуться защищать маму.

Пока смотрю смешные ролики про котиков, пиликает мессенджер, сообщая, что пришло послание от Глеба:

«Глеб Юсупов. Ты подумала?».

Подумать я не успела. Как-то не до этого было. Но тут, прислушиваясь к крикам Бруно из-за стенки, меня вдруг такая тоска разбирает, что сразу решаю действовать. Бруно Штольц всю нашу жизнь контролирует, указывая, куда ходить и что делать. И я впервые в жизни из-под этой опеки решаюсь выйти.

«Ясинья Крикет. Подумала».

«Глеб Юсупов. И???».

«Ясинья Крикет. Я знаю, какое мое желание ты должен исполнить».

«Глеб Юсупов. Весь во внимании. Если что, уже начал раздеваться».

«Ясинья Крикет. Оставь штаны при себе».

«Глеб Юсупов. Жаль ((( ».

Я даже прыскаю от смеха. Сразу представляю, как Глеб натягивает обратно свои штаны и грустит.

«Ясинья Крикет. Готов?».

«Глеб Юсупов. Жги не по-детски».

«Ясинья Крикет. Я хочу, чтобы мы с тобой участвовали в гонке стритрейсеров».

Глеб замолкает минут на пять. Мое сердце уже в груди пляшет от этого ожидания, а он молчит. Руки трясутся, когда я вижу, как по экрану начинает бегать курсор.

«Глеб Юсупов. Принял, Ясинья Сверчкова».

Это что? Он согласился? Значит, и я то же? Ой, мамочки!

Глава 14

Ноги, словно ватные, отказываются нести меня в место,

которое для каждого смертного должно являться

самым теплым и уютным на земле. Домом!

Когда Ясинья задвигает свое желание, немного теряюсь. Она выбирает гонки. И адреналин! С ее-то здоровьем и так рисковать. Она же с испугу может и откинуться! Это кажется странным, но решаю действовать по обстоятельствам. В конце концов, если я пойму, что ей плохо или она испугалась, то всегда можно будет уехать.

Меня, скажем так, совершенно нездорово волнует вопрос о ее здоровье. Многого я не понимаю, но честно пытаюсь. И разобраться с этим мне может помочь только один человек. Моя мать!

Без особого энтузиазма запрыгиваю в тачку и отправляюсь по известному адресу. С восемнадцати лет я живу в городской квартире, отдельно от родителей. Единственная прихоть моих предков — это чтобы я ночевал в отчем доме, ходя бы раз в неделю по выходным.

Именно в эти два дня мои родители строят из себя вполне себе нормальных людей и не занимались той дичью, что творят в обычное от этих дней время. Сегодня вторник, а это значит, что у меня есть шансы застать их за очередным, как они любят выражаться, психологическим экспериментом.

Мои родители в узких кругах довольно известные люди. Они психологи с международным именем. Оба выглядят вполне респектабельно и, я бы даже сказал, безупречно. Этакое благопристойное семейство. Это если ты их знаешь с профессиональной точки зрения. А вот если копнуть глубже, там только грязь и порок. Идеальные снаружи и гнилые внутри.

Лилия Константиновна и Олег Валерьевич Юсуповы, кроме того, что мои родители являлись больными на голову ублюдками. Порой мне казалось, что я родился у них случайно и постоянно мешал их исследовательской деятельности. Поэтому мы все дружно выдохнули с облегчением, когда я собрал свои вещи и свалил из родительского гнезда.

Подъезжая к коттеджному поселку, привычно проезжаю пост охраны и сворачиваю на дорогу, ведущую к нашему дому. Каждый раз, как приговоренный к смерти по пути на Голгофу. Паркуюсь у ворот и, громко выдохнув несколько раз, все же вхожу из тачки. Смешно, но ноги, словно ватные, отказываются нести меня в место, которое для каждого смертного должно являться самым теплым и уютным на земле. Домом!