Мой любимый компас (СИ)

— Ты хоть понимаешь, что это невозможно? Эти препараты в Россию можно ввезти разве только контрабандой. Да это в принципе невозможно.

— А отец сможет? — спрашиваю уже не для того, чтобы ее позлить или замотивировать, а просто хочу знать.

Мама смотрит на меня с вызовом несколько мгновений, словно пытается вразумить неразумное дитя. Только ведь мне по фигу все ее манипуляции. Я давно не мальчик и давно на это не реагирую. В конце концов она громко выдыхает и с явным поражением в голосе произносит:

— Ладно. Дай мне три недели.

— Две, мам, — сразу свои рамки устанавливаю. — И твоя подопытная кричала громче.

Это как поощрительная конфетка и мама довольно улыбается. А я, махнув рукой, быстро сбегаю по лестнице и выбегаю за дверь. Думать о том, что происходит в этих стенах, мне не хочется.

Мне еще нужно придумать, как эти две недели, пока мы лекарства ждем, сделать так, чтобы Яся не нервничала.

Глава 15

Она невероятно трогательная и чистая.

Как большой ребенок, который не знает жизни.

— Молодец! А теперь руку назад закидывай… так… умница! Прямее держи, Яся. Не сгибай…

Сегодня мы закрепляем результат. Яся на удивление очень старательная ученица. Прекрасно понимаю, что она из-за оценки так старается, но есть тут что-то еще. Она с таким восторгом реагирует на свои маленькие достижения, что я невольно сам заражаюсь ее радостью.

По методе деда она сегодня проплыла всю дорожку. Правда, возникли проблемы с торможением. Когда Ясинья доплывала до бортика, она не могла самостоятельно перевернуться в воде и затормозить. Один раз прозевал, так она на полном ходу так об борт головой приложилась, что сразу же пошла ко дну. Но даже этот инцидент не отбил у нее желание учиться плавать.

Пока я думал, как решить вопрос с остановками, девчонка накрутила на голове высокий пучок из волос. Мне сначала смешно стало, но когда ее пучок касался плитки, она сразу вытягивала руку и хваталась за бортик, тем самым избегая удара.

Сейчас мы пробовали освоить плавание кролем на спине и пока не очень в этом преуспели. Каждый раз, когда Ясинья закидывала руку, вода попадала ей на лицо, и она сразу начинала тонуть.

— Яся, в бассейне скоро воды не останется! — рявкаю я, когда она очередной раз начинает захлебываться и уходить под воду.

Я, конечно, всегда рядом и сразу же ее тяну наверх, но это не мешает ей пускать пузыри и отплевываться.

— Это безнадежно! — жалостливо произносит она и сразу же обхватывает меня руками и ногами.

Она делает это неосознанно. Если по близости нет бортика, значит, она держится за меня. Яся уже даже этого не замечает. Просто обвивает меня своими длинными ногами и нежными тонкими ручками и сидит. И ей абсолютно все равно, на какой мы глубине. Она знает, что со мной не утонет.

— Сдаешься? — вопрос риторический, так как я уже знаю, что она боец по жизни и будет упираться до конца.

— Конечно же, нет! — тут же возмущенно топит она. — Я придумала еще одно желание, которое хочу получить.

Заинтригован. Чем больше мы общаемся, тем больше Яся открывается мне. Она невероятно трогательная и чистая. Как большой ребенок, который не знает жизни. Словно она так упорно все это время сражается со своим недугом, что забывает ощутить все прелести взросления. И теперь пытается их наверстать. Пока мама не видит.

— Ну, раз так, — отражаю ее улыбку. — Тогда условия усложняются.

— Это как? — тут же настораживается она и сразу снимает ноги с моей талии.

Это тоже происходит неосознанно. Когда она чего-то боится или не понимает, сразу устанавливает дистанцию. А меня это жуть как бесит.

— От меня и до конца дорожки плывешь одна. Как и учились. Кролем на спине.

— А ты? — у нее такая паника на лице сразу отражается, что уже начинаю сомневаться в верности своего решения.

— А я буду здесь тебя ждать, — произнося все это, еле челюстью работаю, так как у самого от страха сердце сначала сжимается, а потом бухать в груди, как отбойный молоток начинает.

Ясинья смотрит на дорожку, потом на меня и все-таки неуверенно кивает головой. Потом, словно решившись, она упирается мне в живот ногами, отцепляет руки и толкается. Даже дышать перестаю, когда она слегка уходит под воду, но потом упрямо толкает тело наверх и закидывает руку за спину. Рука, идеально ровная, уходит под воду, и тут же на поверхности появляется вторая. Она, мать вашу, плывет!

Столько времени убил, чтобы объяснить ей, как плыть, и ни хрена. А стоило замаячить каким-то там желанием, и она поплыла!

Любуюсь ее длинным стройным телом, робко и неуверенно преодолевающим водную гладь, и пропускаю, как в бассейн заходят парни. Ясе остается до борта примерно метр, когда под нее хохмы ради подныривает Водянов. Он касается ее в воде, и девчонка от страха открывает рот и сразу складывается пополам.

— Кир, сука, держи ее, — воплю, как раненый мамонт и ныряю в воду.