Мой любимый компас (СИ)

— Я готова, — чувствую, как адреналин мгновенно проникает в кровь, и меня потряхивать уже сейчас начинает.

— Тогда я за тобой заеду. Ингалятор не забудь.

Глава 17

Кажется, я влюбилась в Глеба Юсупова!

Возвращаясь домой, постаралась тихонько проскочить в свою комнату. Мама снова копошится на кухне, а Бруно, привычно развалившись в кресле, смотрит телевизор. Быстро принимаю душ и сразу звоню Люсиль, чтобы рассказать о своих новостях:

— Ох, Яська, как же я рада за тебя. Ты должна ему позволить все. Я жажду подробностей! — вопит она в наушник так сильно, что я даже кривлюсь.

— Ну, до этого еще дожить надо, — бубню в ответ, покрываясь краской стыда.

Хорошо, что она меня не видит. А то бы крику было.

— Так, крошка моя, мне срочно нужно бежать. Но я благословляю тебя на секс с этим красавчиком. Во имя оргазма, минета и безопасного секса. Камасутра!

Пока я хохочу, эта засранка посылает мне поцелуй через динамик наушника и отключается.

Осталось самое сложное. Отпроситься у мамы. Сколько будет времени проходить эта гонка? И почему я не спросила Юсупова?

Но все мои размышления, как свинтить из дома, не привлекая к себе лишнего внимания, прерывает Бруно:

— Ясинья, мы с твоей мамой после ужина уезжаем на несколько дней в дом отдыха. До воскресенья нас не будет. Надеюсь на твою сознательность и здравый смысл.

Зависаю на том, что смотрю, как шевелятся его губы, пытаясь осмыслить все, что он произносит. Это что же получается? У меня есть целых четыре дня свободы? Наверняка Люся нашаманила своими провокационными запросами в космос.

— Доченька, в холодильнике, я приготовила еду. Не забывай, пожалуйста, про лекарства. И звони, если вдруг мы понадобимся, — нервно выдыхает мама и с какой-то грустью смотрит на меня.

Она всегда была паникершей. Представляю, как ей сейчас сложно. Но ведь она не сможет опекать меня всю жизнь. Когда-то я должна буду вылететь из-под ее крыла.

— Мама, не переживай. Все будет хорошо. Я буду звонить и пить лекарства. Ты не успеешь моргнуть, как вы уже вернетесь, — стараюсь говорить как можно спокойней и не выдать своего триумфа.

В восемь вечера за предками приезжает заказанная машина и, погрузив чемоданы, они отчаливают. Дожидаюсь, когда такси скроется за поворотом, и радостно прыгаю на месте. Залетаю в дом и бегом в свою комнату. Мне хочется сегодня одеться не как всегда. Не в свои вечно мешковатые вещи, а во что-нибудь красивое.

Долго копаюсь в шкафу. Платья, юбки отвергаю сразу. Мне нужны брюки, но чтобы они не были слишком широкими. Все, что попадается под руку, безбожно огромное. Натягиваю очередные джинсы и тут же снимаю, потому что они все ужасно велики в талии. Можно выскочить из них, даже не расстегивая. Но потом на дне ящика нахожу кожаные легенсы и радостно визжу. Как же я про них забыла. Мы купили их вместе с Люсей. Они мне показались излишне откровенны, но Люсиль заверила, что в них моя задница выглядит как надо. К легенцам черная футболка. Простая, но брендовая. Выглядит очень стильно.

Волосы распускаю, слегка завив на концах, и даже наношу легкий макияж. Не люблю ярко краситься. С моей внешность стоит чуть ярче нанести на глаза или губы макияж, я становлюсь похожа в лучшем случае на куклу, в худшем — на девицу с низкой социальной ответственностью. Поэтому нюдовые тени и легкий блеск на пухлые губы — все, что я могу себе позволить.

В какой-то момент чувствую, как паника подступает к самому горлу. Дышу тяжело и, не выдержав накала, пользуюсь ингалятором. В момент, когда уже почти готова передумать, на телефон приходит сообщение:

«Глеб Юсупов. Выходи».

Все, отступать некуда. Пока окончательно не струсила хватаю замшевую косуху цвета пудры, ноги в высокие ботинки, сумочка с ингалятором через плечо и бегом за дверь.

Глеб осматривает медленным изучающим взглядом сначала мой наряд, потом так же медленно проходится по волосам и, наконец, смотрит в глаза.

— На конкурс красоты собралась? — хрипло спрашивает он. А мне вдруг так приятно становится, словно я до этого никогда комплимента лучше не слышала.

— Что слишком? — все же спрашиваю, в надежде, что мне не показалось и Юсупов говорит все это с восхищением.

— В самый раз, — обрубает Глеб как будто бы сердито, и я понимаю, что он включил свою обычную манеру общения.

Я нахожусь в таком эмоциональном возбуждении, что не сразу замечаю, что Юсупов приехал за мной не на своем внедорожнике, а на классной спортивной тачке. С каким-то слепым благоговением прохожусь по ней, восхищенным взглядом отмечая яркий и явно дорогой тюнинг.

— На этой поедем? — с придыханием спрашиваю, с трудом отрывая взгляд от шикарных колес.

— Не нравится? — вопрос явно риторический, потому что Глеб вдруг улыбается.

— Нравится… — да она просто обалденная! — Очень!

— Ну, тогда запрыгивай, — в этот момент Юсупов мне вдруг кажется каким-то нереальным, недосягаемым, но очень желанным. Как звезда, на которую пускают слюни преданные фанатки.