Мой любимый преступник

Дима кивает и опять останавливается. Обхватывает мои скулы ладонями и целует, выветривая из головы переживания. Язык по-хозяйски вторгается в рот, вырывая стон из моего горла. Целует долго и глубоко. Его губы жесткие, властные, порабощающие. Мне остается только подчиниться этому напору. Как и всегда. Я принадлежу ему, и этого не изменить. Оплетаю руками шею, забывая о том, что плечо ноет от боли, и крепче вжимаюсь в горячее напряженное тело. В мыслях уже туман проникает в клетки и стирает реальность, распаляя желание скорее уединиться и позволить Диме овладеть собой. Его руки перемещаются мне на талию и прижимают к себе так, что я чувствую животом его вставший член. Между ног натягивается привычная, но всегда такая невероятно острая пружина, и я готова прямо здесь отдаться ему.

- Ань, - прерывает поцелуй Дима и тяжело дышит, - Малыш, тшшш, - проводит большими пальцами по моим щекам, успокаивая и заставляя посмотреть себе в горящие глаза. – Послушай, мне надо завтра уехать.

Как цунами посреди степи. Сердце словно мчалось только что на скорости двести километров в час, но резко затормозило, врезаясь в бетонную стену. Одурманенное состояние в миг оседает пылью к ногам, и я непонимающе смотрю в серьезное лицо. О чем он?

- Уехать? Куда?

- В столицу. Появилась возможность решить это дело. Мне могут помочь.

Скольжу встревоженным взглядом по лицу напротив и не понимаю радоваться или нет.

- Я с тобой поеду, - вырывается само по себе, но получаю отрицательный ответ.

- Нет, ты останешься здесь. Здесь безопаснее. Я оставлю тебе твои документы. Приеду, как только все решу, - зеленые глаза смотрят на меня с такой серьезностью, что я просто не могу не верить. Только сердце все равно заходится от тревоги, ощущающейся на этот раз намного отчетливее, оплетая липкой паутиной.

- Дим, но ведь тебя могу посадить, - голос срывается, когда вся серьезность ситуации обрушивается лавиной.

- Я буду осторожен. Я клянусь тебе, Аня. Все будет хорошо, - сжимает мои щеки и заставляет смотреть на себя. Только именно после фразы «Все будет хорошо» меня начинает трясти. Шестое чувство редко ошибается. А фраза «Все будет хорошо» проклята еще много веков назад. Стоит кому-то произнести ее, как все происходит совсем наоборот, и я уже не готова его отпустить, даже если после этого все действительно будет хорошо. Я с ним хочу. Хоть на край света, хоть прятаться по подвалам. Неважно куда, лишь бы не оставаться в неведении. Не отпущу.

- Дим, нет, - мотаю головой, но он накрывает большим пальцем мои губы.

- Да, заяц. Я вернусь, и все будет так, как должно было быть изначально. Мы не будем сидеть больше дома. Что там делают нормальные пары, б***ь? Я уже забыл. Кино, парк, свидания. Все, что хочешь. У нас будет жизнь. Наша жизнь, Аня.

Чувствую, как по щеке бежит слеза, и глотаю раздирающий ком. Мне так хочется всего этого. Но больше всего я хочу, чтобы он остался здесь. В безопасности со мной. Не хочу отпускать. Душа просится наружу, разрываясь от дурного предчувствия, но я вопреки всем противоречивым чувствам понимающе киваю. Господи, какая я эгоистка. Он ведь справедливости хочет, а я слезы лью. Дура. Рвано вдыхаю удушающий воздух и уплываю в темноте его глаз:

- Ты вернешься?

- Что за вопрос, Аня? Конечно, я вернусь. Ты теперь моя заложница до конца жизни. – уголок губ тянется вверх, и я улыбаюсь сквозь слезы.

Тянусь к его губам, стараясь не обращать внимания на бедное сердце, кричащее мне что-то, чего я не могу расслышать. Оно бьется в агонии, сжимается, принося боль и грозясь разорваться. Губы Димы снова на моих, и я изо всех сил заставляю себя верить. Все будет хорошо. Обязательно будет хорошо. Потому что, если с ним что-то случится, я этого не переживу.

Глава 35

Дима

Накидываю капюшон толстовки и соскакиваю со ступенек вагона. Вокзал столицы кишит жужжащим народом, что мне очень даже на руку, потому что затеряться гораздо проще. Ден обещал подъехать ближе к обеду. Оказывается, ему удалось перекинуться парой слов с генералом, когда тот вчера был в нашем городе, и они на сегодня договорились о встрече.  Вместе со мной. В общем-то странно, что такое дело его заинтересовало, а не было перенаправлено для расследования в более низкие инстанции. Полагаю, человеку, носящему звание генерала, не положено решать вопросы такого рода, и если бы не стопроцентная уверенность Дена в его неподкупности, я бы хрен куда рыпался. Оставлять зайца хотелось меньше всего.