Мой любимый шотландец

Айоф скривилась. Поддержки от нее не дождешься. К мести она относится иначе, поскольку нынешняя спокойная и сытая жизнь ее вполне устраивает, а на досуге Айоф позирует художникам и торгует информацией вместо того, чтобы заниматься контрабандой. Для него все гораздо сложнее: Люциан мстит не только за себя. Он не может сказать «с меня хватит!», потому что решает здесь не он. Что касается сына Ратленда, Перси, то их пути не пересекались с тех пор, как в тринадцать лет Люциан по глупости пробрался в обширное поместье Ратленда в Норфолке. В его памяти тот дождливый осенний день сохранился столь живо, словно все было на прошлой неделе. Нужный адрес Люциан ненароком выяснил у мастера Грэма. Убивать герцога сразу он не собирался – просто добывал сведения о том, кто погубил его семью, и хотел посмотреть, как тот живет. За подвязку правого носка он сунул свой скин-ду[4], но толку от такого маленького ножа было бы немного. При виде огромного особняка, встающего из вечернего тумана, у мальчика перехватило дыхание, и он себя возненавидел: непобедимое, вальяжное великолепие казалось ему одновременно устрашающим и заманчивым. Егерь, охраняющий дичь от браконьеров, поймал Люциана возле розария и за шиворот отволок на кухню. Ратленд уехал в Лондон на весь сезон (тогда Люциан еще не знал, что означает это слово), зато сын, молодой лорд Перси, был дома.

– Браконьер? – осведомился его светлость у егеря.

– При нем ничего не нашли, милорд. Ни силков, ни добычи.

– Я просто заблудился, – пояснил Люциан.

Лордик воззрился на него с изумлением.

– Оно еще и разговаривает! Скажи-ка, может, мне стоит заявить на тебя за браконьерство и отправить в тюрьму?

– Нет, сэр.

– Ты должен называть меня не сэр, а милорд!

Люциан промолчал.

– Держи крепче, – приказал лорд Перси слуге.

Егерь неохотно завел мальчику руки за спину. Люциан не вырывался: он знал, что сейчас произойдет, но в тюрьму тоже не хотелось. Сын Ратленда ударил его в лицо так сильно, что раздался треск ломающегося зуба. Пинков в живот Люциан уже не почувствовал… Он очнулся, скрючившись на полу и хрипя. Егерь выдал ему полотенце, чтобы вытереть кровь, потом отвел к сторожке и велел больше не соваться. Когда Люциан вернулся в Лондон, мастер Грэм расстроился из-за драки и из-за испорченной рубашки и попросил его не выходить из подсобки и не пугать покупателей, пока лицо не заживет. Рваная губа никак не срасталась, поэтому плату за наложение швов хозяин вычел из его и без того скудного жалованья. Со сломанным зубом было уже ничего не поделать.

Долгие дни после избиения, подметая полы в лавке и разгружая антиквариат с заднего входа, Люциан мечтал о мести, пока наивная мальчишеская идея о справедливости не переросла в нечто более системное и масштабное. Он не просто убьет Ратленда – он ударит его по самому больному месту. По финансам. Для этого придется и самому стать богатым и влиятельным.

– Как стать богатым? – спросил он Грэма, когда губа затянулась.

– Нужно им родиться, – ответил Грэм, удивившись вопросу.

– А если не вышло?

– Тогда нужно заставить работать на себя других людей, – объяснил Грэм.

Люциан посмотрел на него недоверчиво.

– Если ты все знаешь, то почему занимаешься этим? – Он махнул в сторону сломанных безделушек, заполонивших лавку.

Грэм покачал головой, словно Люциан ляпнул глупость, и погладил изогнутую спинку французского дивана.

– Зачем делать деньги ради денег, если я могу работать с красивыми старинными вещами, которые нуждаются в моей заботе?

Тогда Люциан счел Грэма дураком, по крайней мере в вопросе денег. При первой же возможности, забирая от клиента сломанный боковой столик, он совершил свою первую кражу и записался на вечерние курсы, чтобы подтянуть письмо, арифметику и речь. Он начал читать экономические журналы и раздел финансов в газете Грэма, и тот, впечатленный усилиями своего ученика, предложил ему пустующую комнату над лавкой всего за шиллинг в неделю. В результате Люциан сэкономил время. Вскоре он узнал, что время – тоже деньги. Если бы лорд Перси не разбил ему губу своим перстнем, Люциан действовал бы грубо и неэффективно, а так пришлось поработать головой. Нет, он не пустит лорда Перси на корм рыбам. Темза пока подождет.

– Лорд Перси на пару с Ратлендом намерен выкупить на торгах большую часть акций текстильной компании, которая развалилась в прошлом месяце, а теперь ее хотят реструктурировать, – сообщила Айоф. – Хвастался об этом Сьюзен, когда был навеселе, – все ищет легкой наживы. Видит Бог, она ему нужна.

– «Милл и Клот» в Бристоле, – отрешенно проговорил Люциан. – Я так понимаю, ее акции продаются на Бристольской фондовой бирже.

Айоф пожала плечами. Она особо не вникала, потому что всего лишь передавала разведданные.

– Это хорошо или плохо?

Он улыбнулся.

– Я знаком с чиновником, который курирует торги.

Она тоже улыбнулась.

– Полагаю, Ратленд со стариной Перси своих доходных акций не получат. Теперь можно отозвать Сьюзен?

– Ради бога.

– Отлично! Куда повезешь ее на медовый месяц?

Он моргнул.

– Кого?!

– Свою жену.

Люциан допил виски.

– Никуда. Сразу после свадьбы я уеду в Файф.