— Нет, вы не так поняли… — вздохнув, опустилась на колени перед клеткой со стариком. Наверное, я была прямо возле нее, по крайней мере, хриплое дыхание садовника слышалось совсем близко, напротив.
— Девочка, я восемнадцать лет здесь нахожусь. Благодари Мироздание, что я вовсе не забыл, как говорить, светские беседы со мной здесь не ведут, знаешь ли.
— Мне хочется знать подробности того случая, из-за которого вас посадили в эту клетку, — я вдруг замолчала, на секунду подумав — а надо ли оно мне? Да, надо. Иначе я не смогу спать. — А почему не казнили?
— Вот так поворот!
— Нет, правда, за такое ведь казнят, да?
— А что конкретно ты уже успела узнать?
— Вы хотели рассказать слугам из других домов о внебрачном ребенке господина Бомаля.
Старик усмехнулся.
— Наслушалась сказок.
— Господин садовник, я хочу знать подробности.
— Меня зовут Джонил.
— Джонил… Да, конечно. Скажите, насколько верна эта информация? Вы точно уверены в ее правдивости?
— Столько лет прошло, помнил бы я.
— Вы помните, — уверенно произнесла я. — Невозможно забыть причину, по которой вас навсегда заключили под стражу.
Джонил молчал какое-то время, и я не допытывалась, дала несколько минут, чтобы он собрался с мыслями.
— Почему тебя это интересует?
— По личным причинам.
— Э, нет. Если уж ты пришла сюда среди ночи и наверняка выкрала ключи у стражи или еще где, то я хочу знать — почему?
— Я — полукровка, господин Джонил. Дитя человека и дракона… Так говорит Его Сиятельство младший лорд Эрган.
Старик громко хохотнул, я вздрогнула от неожиданности и обернулась на дверь. Однако, в коридоре было тихо, надеюсь, никто не услышал.
— И почему-то я тебе верю! — садовник не переставал смеяться.
— Пожалуйста, тише! Нас же услышат!
— Девочка, не советую тебе говорить об этом кому бы то ни было. Полукровок, мягко говоря, не любят.
— Об этом знают уже многие в замке Великих.
— Ну, у тебя есть время бежать до того, как слухи дойдут до этого дома. Впрочем, Воила наверняка уже знает. Драконы чувствуют свою кровь в других, и мне остается лишь догадываться, почему ты до сих пор жива.
— Я была невестой Эргана… Его дракон чувствует во мне свою пару, и поэтому я здесь.
— Здесь?
— В Дралаесе. Меня забрали из семьи не для того, чтобы я прислуживала.
— Я уже почти перестал жалеть о том, что ты меня разбудила, — снова засмеялся Джонил. — Мне бы перо и бумагу, я бы написал книгу!
— Пожалуйста, расскажите мне все!
— Я расскажу, а вот как тебе потом жить с этой информацией, решай сама. Вообще, не советую знать правду, но… Ладно, ладно. За день до того, как меня отправили в темницу, я услышал разговор хозяина и его помощника. Они часто летают в Лостако вдвоем и знакомы так давно, что никто точно и не знает, сколько времени они уже дружат. Господин Бомаль доверяет ему, и, наверное, он просто хотел выговориться, потому что советов Грей не просил. Он пил вино — бутылку за бутылкой, и я готов поклясться — по его лицу текли слезы.
— Вам бы и правда истории писать, — устало вздохнула я, но уселась поудобнее. — Можно перейти к сути?
— В общем, господин Бомаль искренне грустил по одной женщине, что встретилась ему в Лостако. Он увидел ее зимой на рынке — двадцать лет назад — и следующий год не мог думать ни о ком другом. Он считал, что это колдовство, проклятие или что-то еще подобного рода, потому что влюбиться Грей совершенно точно не мог. Он ведь дракон, а его пара погибла, и ему природой положено было всю жизнь провести в страданиях по усопшей. Но что-то тронуло его сердце тогда, когда Адоэль его заметила и улыбнулась…
— Как? — я встрепенулась, прильнула к клетке. — Как вы сказали?
— Адоэль. Слушай внимательней, второй раз рассказывать не буду.
А мне больше и не нужно было. Слезы щипали глаза, и я бы убежала уже в свою комнату, да только не могла подняться. Тело словно срослось с каменным полом и само стало камнем, настолько тяжелым вдруг стало. Я не могла даже поднять руку, чтобы вытереть мокрые щеки.
— Грей оказался влюблен в человечку, но подобное противоречило вообще всем принятым правилам! К тому же господин Бомаль был женат, а расторгнуть брак, как это бывает в Лостако, в Дралаесе невозможно.
Я слышала голос садовника едва-едва, через звон в ушах. Мама предала моего отца, а меня учила быть честной… Говорила, что брак — главное в жизни женщины, а мужчину, который рядом ней навсегда, нужно любить, беречь и уважать. Уважала ли ты своего мужа, мама?
Меня в тот момент почему-то волновало именно это. Не то, что советник Его Сиятельства вдруг оказался моим настоящим отцом, а то, что всю мою жизнь мне нагло врали в лицо. Ложь была во всем, начиная с моей болезни, заканчивая проповедями о ценностях семьи.