Мой любимый враг

— Я прочитаю это в своих покоях, — подхватив свиток, поднялся с места, и никто не посмел меня задержать. — И да, поблагодари от меня врачевателя за ту терапию, что он придумал. Было чудно!

Я выскочил из зала советов с бешено колотящимся сердцем и, только пробежав несколько коридоров, оперся на стену. Дышать от волнения было трудно, но все же я постепенно приходил в себя. Если бы я там, за столом, не принял решение отца, меня бы вновь отправили в подземелье, а этого допустить никак нельзя. Я подожду еще два дня, а потом сообщу о своем намерении отказаться от престола.

Как раз обдумаю все еще раз… Хотя тут и думать нечего. Без Амели мне не нужен трон. Без нее вся моя жизнь рассыплется прахом, я ведь видел, как страдают драконы, которые потеряли свою пару. Такой судьбы хочет для меня мой родной отец? За одно только это я смею его ненавидеть всей душой.

В наших покоях все еще был ее запах. Аромат лавандовых сухоцветов, с которыми она всегда купалась, так прочно впитался в ее кожу, что теперь он был повсюду. Постель пахла так же, как и ее волосы — немного мятой, немного свежескошенной травой. Я зарылся лицом в подушку и дал волю своей ярости. Мой глухой крик разнесся по пустым покоям, где-то хлопнула дверь, но в комнаты так никто и не зашел. Да и некому было — камеристки уже наверняка знают, что Амели здесь больше нет.

Ее нет здесь. Но где-то же она должна быть? Она жива, я это точно знаю, я чувствую! Мой отец — то еще чудовище, но убить ни в чем не повинное создание не смог бы даже он. Скорее просто отпустил. Но куда?

Я пролежал так несколько часов. Хотелось смыть с себя отвратительный болотный запах, но сил не было даже просто перевернуться на спину. Так и лежал, вдыхал аромат мяты и лаванды.

Наверное, я схожу с ума. Ни один дракон, до того как его пара пробудится, никогда не влюблялся. Почему тогда эта девчонка так прочно засела в моей голове? Она ничем не отличается от других, те же волосы, глаза, те же губы. Разве что улыбается по-другому, я еще никогда не видел, чтобы улыбка отражалась в глазах мягким светом, и то, как Амели на меня смотрела, когда я целовал ее там, на диване… Это сводило с ума, и я определенно был помешан.

Так, ладно… Читать указ я не собирался, поэтому оставил свиток на прикроватной тумбочке и выкинул из головы все мысли. Добрался до ванны, нагрел воды и, забросив в воду половину банки цветков лаванды, залез в нее. Так гораздо лучше, и сердцу не так больно.

Мне следовало обдумать план, который зародился в моей голове, но сегодня даже этого делать не хотелось. Не помню, как помылся, как заснул, а проснулся поздним утром — как раз перед завтраком. Я должен был спуститься в столовую и всем своим видом выражать счастье от скорой свадьбы, улыбаться Орнелии и говорить, какие красивые у нее глаза размером с бусинку.

“Да что ты за урод такой”, — чертыхнулся мой внутренний голос, и я замер. Мне стало стыдно за то, как я повел себя вчера с Орнелией, и оставалось лишь надеяться, что она меня простила. Впрочем, не думаю, что ее это хоть как-то задело. Девушка так же, как и я, не намерена выходить замуж. За меня, по крайней мере. У нее ведь наверняка уже есть пара!

Я вошел в столовую с улыбкой. Поздоровался с родителями, Орнелией, Арнелем и Эвой. Эти трое сидели за столом с таким видом, словно гвоздей наглотались, а родители, к моему удивлению, о чем-то беззаботно болтали между собой.

— Ты ознакомился с документом, Эрган? — отец отвлекся от разговора с женой и повернулся ко мне.

— Ты обещал дать мне два дня, и до тех пор я не хочу говорить об этом.

— Ты прав, действительно. Что ж, надеюсь на твое благоразумие, сын.

Завтрак прошел в молчании, а после него мне следовало побыть с будущей женой. Для прогулки я выбрал сад — чтобы быть на виду, и чтобы потом никто не решил, что я ее обесчестил, иначе жениться мне придется без всяких отговорок.

Погода сегодня была ясной, и я отвел Орнелию в беседку, чтобы не жариться под солнцем. Девушка нервничала и все время отводила взгляд.

— Орнелия, как тебя заставили пойти на это? Я ведь знаю тебя с самого детства, мне казалось, ты не из тех, кому можно навязать свое мнение.

— Вам ли не знать, как это происходит, — кисло улыбнулась она.

— Зови меня по имени, не нужно официоза.

— Твоей отец прислал моим родителям письмо, в котором объяснил, что тебе необходимо срочно жениться. Почему ты не берешь в жены свою пару, он не сказал, и к чему срочность — тоже.

— Я бы хотел дать тебе ответы на эти вопросы, но все слишком сложно. Твоим женихом ведь должен был стать Сеймур Эш, верно?

— Да, — Орнелия поджала губы, глаза заблестели от слез.

— Не нужно, не реви. Уверяю тебя, жениться нам не придется, но ты должна мне помочь.

— Как это?

— Во время свадебного обряда сделай вид, что ты проткнула кожу кинжалом и коснулась моей ладони! Все решат, что обряд завершен, и мы спокойно уйдем в покои. Ну а после ты меня больше никогда не увидишь.

— Не понимаю… Но как мне потом объяснять, что обряд не был завершен?

— Лекари проверят тебя, не волнуйся. Честь твоя останется с тобой, рука поранена не будет.