Мой любимый зверь

Инга бросила красноречивый взгляд на Стаса, который все еще стоял в дверях и явно не собирался уходить. Ей пришлось скорчить особенно недовольную физиономию, чтобы он наконец вышел из комнаты и закрыл дверь. Только после этого Инга села в кровати, повернулась к врачу спиной и стала снимать свитер.

А в следующую секунду почувствовала, как чьи-то руки крепко схватили ее за шею.

Понимание пришло молниеносно. Но, увы, слишком поздно.

Дверь открывал Стас, который не видит духов.

Она сама избегала смотреть на «врача».

А потом она, такая скромница, выпроводила Стаса за дверь и осталась без защиты. Инга лихорадочно вцепилась ногтями в сдавливающие горло ладони, пытаясь отодрать их от шеи, глотнуть хоть немного воздуха, но все без толку. Духи сильные. Сильнее людей…

Она рванулась, заметалась в кровати, случайно толкнув бутылку с водой. Та грохнулась на пол и покатилась. И в то же мгновение дверь бабахнула о стену, и Стас влетел в комнату. Мертвая хватка ослабла, и Инга рухнула на подушки, хрипя и хватая ртом воздух.

Когда она пришла в себя, от лжедоктора остались лишь белый халат, тапочки, и сумка. Инга покрутила в руках фонендоскоп:

– И что теперь делать?

Стас ответил совершенно невозмутимо:

– Ждать.

– Чего именно? – Она встала с кровати и принялась собирать остатки медработника в пакет.

– Ну, во-первых, к нам все еще не явилась твоя подруга, а во-вторых, должен прийти и настоящий врач.

* * *

Инга нервничала. И у нее были на то причины.

Во-первых, убивать ее явилась не Оксана, а совершенно другая девица. А это значит, что они делятся информацией. Во-вторых, она пришла в образе врача. Стало быть, они в курсе, что Инга вызывала участкового. Кстати… Как они узнали про врача? Не прослушивают же они ее телефон, для духов это уж слишком. Работа… Точно, она же предупредила через Виталия, что заболела и ждет доктора.

В общем, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сделать невеселое умозаключение: тех, кто ей угрожает, некоторое количество, и они за ней следят.

Она взглянула на Стаса. Тот озабоченно жал на экран смартфона. Что-то ищет? С кем-то переписывается? Что бы он ни делал – он точно не собирается ее утешать. Напарник – это не тот, кому утирают слезы.

Делиться с ним своими соображениями? Зачем? Наверняка он соображает не хуже, чем она.

* * *

Уставшая женщина-врач явилась, как и положено, когда все сроки для ожидания благополучно миновали. Окинула Ингу хмурым взглядом и сразу же начала выписывать больничный. Ничего удивительного, Инга и правда выглядела больной.

Ее бил озноб. Не помогали ни несколько одеял, в которые она замоталась как в кокон, ни горячая бутылка, призванная изображать высокую температуру. Равнодушным голосом доктор продиктовала перечень мероприятий по приведению измученного болезнью организма в порядок и велела явиться на осмотр через три дня.

Не слишком много внимания, но Инга была благодарна ей уже хотя бы за то, что та не рвется ее придушить.

Что-то в последнее время люди, которые не пытаются лишить ее жизни, встречаются все реже и реже.

Когда врач ушла, Стас наконец решил заговорить.

– Ты все еще можешь выйти из игры, – он присел на краешек ее кровати. – Уехать в другой город, сменить имя, жить нормальной жизнью.

– И тогда я перестану их видеть, или перестану тянуться в те места, где они есть?

– Нет, тогда тебя не найдут те, кто уже понял, кто ты такая. А потом… Ты ведь стала видеть их только после того, как я появился рядом. Не будет меня поблизости – один, другой раз мелькнет что-то похожее, а потом ты снова перестанешь их замечать.

А вот это новость. Впрочем, вряд ли тут есть чему удивляться. Любая способность, если ее не развивать, начинает угасать.

Если рядом не будет Стаса… Инга попробовала представить свою жизнь, в которой его нет, и поняла, что не хочет представлять ничего подобного. А хочет, чтобы он был. Сидел рядом на краешке кровати. Готовил что-то невероятно вкусное из того, что отыщет на ее «холостяцкой» кухне, доставал ее своими шуточками и никуда-никуда не уходил. Пусть даже так, она согласна, если ничего другого не дано…

Лишь бы не пытался от нее избавиться, как делает это сейчас.

– Но я все равно буду тянуться туда, где они есть, – упрямо сказала Инга.

– Не обязательно. Например, у тебя на работе никого нет. Я проверил несколько раз. Сначала думал на твоего кавалера, – Стас усмехнулся, – но он чист, и все остальные тоже. Подумай, возможно, ты приняла неправильное решение. И мне жаль, если я тому виной.

Он сжал в своей ладони ее заледеневшие пальцы. Или они только казались холодными, потому что его ладонь была горячей, как всегда? Горячей, уютной и странно родной. И было так славно сидеть вот так вот, чувствуя, как ладошки согреваются, и тепло поднимается выше, течет по венам, прогоняя дурацкий озноб. Голова кружилась, словно у нее и впрямь поднялась температура.

Инга подняла голову и натолкнулась на пристальный непонятный взгляд темных глаз. Она сглотнула и замерла, ожидая, что же дальше. Но дальше не было ничего. В дверь позвонили.

Инга дернулась от неожиданности:

– Это они?