Мой любимый зверь

– Ты хорошо себя чувствуешь. Почему ты решила отменить занятие?

Инга вздрогнула. Она думала совсем о другом. И вопрос оказался неожиданным.

– Я тебя чем-то обидел? – тихо спросил Виктор. Сейчас он не выглядел ни суровым, ни опасным. Скорее расстроенным. С чего бы? – Или испугал?

Он смотрел ей прямо в глаза, и стало ясно, что притворяться и делать вид, что вчера ничего не произошло, бесполезно. Хотя, собственно, что произошло? Ничего…

Она чувствовала его взгляд. Она знала, о чем он думает и чего желает. Но мысли и желания – всего лишь мысли и желания. Он не сделал ничего такого…

Виктор подошел ближе.

– Я не стану притворяться. С тех пор как ее не стало… – голос его охрип, лоб перерезала вертикальная складка.

Было видно, что каждое слово дается ему мучительно тяжело. Инга чувствовала эту тяжесть почти физически. Она была такой невыносимой, что хотелось остановить его, не дать ему говорить…

– …с тех пор ты – первая женщина, которую я… Для меня непривычно… Но не в этом дело. Неужели ты и правда думаешь, что я сделал бы что-то против твоей воли? Чего ты боишься на самом деле?

Инга сделала шаг назад.

Себя. Она боится себя. Именно с собой она никак не может разобраться. Боится того, что чувствует и чего не чувствует к этому мужчине. Боится уступить глупому порыву, и тем самым дать надежду, которую не сможет потом оправдать. Слишком горяча еще рана в ее сердце.

– Я не боюсь, – твердо сказала Инга. – Я буду с тобой заниматься.

«Позже» – добавила она уже про себя. Сейчас есть проблема серьезней. Она никак не может сообщить Стасу, кто на самом деле их враг. Она не может и шагу ступить так, чтобы редактор ничего не узнал.

И выход у нее, похоже, только один.

Охотники и следящие действительно ни в чем не нуждаются. Но за это точно надо платить. Готова ли она платить?

Глава 39

Виктор ушел. Ушел, оставив ее одну: Леся еще не вернулась.

Демонстрируют доверие? Хотят, чтобы она перестала чувствовать себя пленницей? Может быть. Только вот свобода эта относительная. Если бы Инга сейчас наскоро собралась и рванула на вокзал – успела бы она сесть в поезд? Вряд ли.

Она и не собиралась. Лишь раз за разом набирала номер Стаса и слушала холодное: «недоступен».

И каждое новое «недоступен» значило только одно: Инге придется сделать то, чего делать очень не хочется. Но нужно.

Выход был очень простой и в то же время сложный. Она приедет в свой город, подкараулит редактора и убьет его сама. И тут же вернется. Чтобы не навлечь неприятности ни на кого.

Оставался единственный вопрос: как выбраться из дому так, чтобы Леся ничего не заметила. Рыжие косички, курносый носик, почти детская худоба – все это ничуть не обманывало Ингу. Охраняет ее сильная и решительная волчица. С невероятным чутьем на опасность.

Взгляд остановился на шкафчике на кухне. Не факт, что сработает, но попытаться стоит…

* * *

Леся вернулась домой уставшая, но довольная. Конечно, что за радость девчонке сидеть в четырех стенах!

– Я заварила нам чай, – встретила ее Инга. – Тут были какие-то травки: ромашка, мелисса, чабрец.

А еще – пара капель настойки на травах. Бутылочка то ли осталась от предыдущих жильцов, то ли принадлежала хозяевам. Инга обнаружила ее в первый же день, но выбрасывать не стала: чужое же. И вот пригодилась.

– Ты же не разбираешься в травах? – улыбнулась Леся.

– Так хорошо, как ты, может, и не разбираюсь. Но залить ромашку кипятком даже я в состоянии. Хочу выспаться наконец. Устала.

Инга достала сладости из холодильника. Вообще-то есть их на ночь не лучшая идея, но сейчас выбирать не приходилось.

Люди делают не то, что вы им говорите, а то, что показываете.

Откуда она это знает? Науке неизвестно. У Инги в голове настоящая свалка странной информации. Иногда всплывает что-нибудь этакое. Но сейчас оно оказалось кстати. Значит, показать? Да пожалуйста!

Инга взяла чашку в руки, села за стол и потянулась к печенью.

– Прошу, – сказала с улыбкой и сделала глоток.

Леся бросила на нее подозрительный взгляд. Вот. Самый ответственный момент.

Что она сейчас прощупает? Чувство вины и неловкости? Пожалуй. Только их можно списать на отношения, которые вроде как завязываются у Инги с ее отцом.

Девочка села за стол, пододвинула свою чашку и сделала глоток.

Инга едва сдержала вздох облегчения. Получилось!

– Ты не любишь Виктора, – кажется, Леся не собиралась ходить вокруг да около. – Ты все еще думаешь о том, своем. Думаешь, как к нему сбежать.

Вот и все. Кто-то великий конспиратор, которого раскусила пятнадцатилетняя девчонка. Впрочем, кое в чем Леся ошиблась. Бежать Инга хочет не к Стасу. У нее есть дела куда более важные. И страшные.

Об этом не хотелось думать. Справится ли она? Сможет ли убить? Даже зная, что он вовсе не человек…

– Ты всерьез думала, что я не учую алкоголь в кружке? – Леся улыбалась.

Инге сразу стало не до смеха. Она застыла, не зная, чего теперь ожидать.

– Тогда зачем ты пила, если учуяла… – она уже вообще ничего не понимала.